распродаже огромного состояния матери, включая и воровство ее трастового фонда, слезы сменились слепой яростью.
Эта ярость и сейчас поддерживала ее силы. Но чтобы ее питать, требовалось горючее, а Рэйчел даже не помнила, когда ела в последний раз. Время близилось к шести, когда должны были подать ужин, и Рэйчел была настолько слаба, что согласилась бы проглотить все, что угодно, даже вышеупомянутых дохлых крыс. К сожалению, последователи Люка Берделла оказались вегетарианцами. Может статься, что через несколько дней жареная крыса покажется Рэйчел очень аппетитным блюдом.
Она не ожидала тихого стука в дверь. Девушка убрала стул и открыла дверь, ожидая увидеть вернувшегося врага, но человек, стоявший на пороге, был далек от той ядовитой, смертельно опасной ауры, которая окружала Люка Берделла.
Женщина воплощала собой образ матери, о которой всегда тайно мечтала Рэйчел. Пухлая, седовласая, с добрыми глазами и радушным выражением на морщинистом лице, она всем своим видом излучала душевность и теплоту. То есть именно те черты характера, к которым Рэйчел всегда относилась с подозрением.
Но оказалось, что гнев отнял у нее слишком много сил. Она посмотрела на пожилую женщину, и в ее душе шевельнулось нечто похожее на доверие.
— Меня зовут Кэтрин Биддл, — сказала женщина мягким, ласковым голосом. — Я говорила с тобой в ту ночь, когда умерла твоя мать. Милая, мне так жаль, что я не смогла уделить тебе должного внимания в столь печальный час.
Рэйчел хотела дать волю своему острому язычку, но передумала.
— В то время я не нуждалась в участии, — сказала она.
— И сейчас оно тебе тоже пока не нужно, — проницательно заметила Кэтрин. — Ничего страшного, милая. Все должно идти своим чередом. Я надеюсь, ты присоединишься ко мне за ужином.
— Здесь? — с сомнением спросила Рэйчел.
— А где же еще? Ответы на все вопросы находятся здесь, среди Людей Люка. Мы все делим трапезу между собой — Санта Долорес представляет собой общинную жизнь в чистом виде. Но мы будем рады, если ты захочешь присоединиться к нам за общим столом.
— Все едят вместе? — осторожно спросила она. Несмотря на то, что ее таиственный союзник тоже мог присутствовать на ужине, Рэйчел не хотелось встречаться со всеми счастливыми обитателями Санта Долорес, особенно с их предводителем.
— От нового последователя до самого Люка.
— Я вовсе не последователь, — резко возразила она.
— Конечно, нет, милая, — спокойно ответила Кэтрин. — Я вовсе не это имела в виду. Но ведь ты приехала, чтобы узнать наш образ жизни, не так ли? Чтобы убедиться, что щедрый дар твоей матери помогает тем, кому не очень повезло в жизни? Ты пришла с открытым умом и желанием приобщиться к миру и гармонии, которые может даровать лишь путь, начертанный Люком?
От одной этой мысли сердце Рэйчел наполнилось ужасом. Но Кэтрин Биддл выглядела настолько открытой и полной надежд, настолько милой, что Рэйчел сдержалась и не сказала ей всей правды.
— Я пришла, чтобы познать истину, — честно сказала она. И она узнает все, что только возможно. Конечно, она хотела воспользоваться вновь обретенными сведениями, чтобы отобрать у Братства деньги матери, и вообще все, что только возможно. А еще она горела желанием увидеть, как Люк Берделл отправится прямиком в ад.
— Конечно, ты должна это сделать, — одобрительно сказала Кэтрин. — Ты будешь учиться, и все Старейшины с радостью тебе помогут.
— Мне не хочется проводить время со Старейшинами, — призналась Рэйчел, выйдя следом за Кэтрин в коридор. — Я стараюсь проводить как можно меньше времени со стариками в строгих костюмах.
— Старейшины — это не совсем точное определение наших руководителей. Большинство из них старики, но среди них есть и женщины, — Кэтрин улыбнулась. — Старейшины одеваются, как все остальные. По цвету одежды можно определить, чем занимется тот или иной человек. Новоприбывшие носят одежду зеленого цвета, а Старейшины — серого.
Кэтрин была одета в тунику и штаны светло-серого цвета.
— Ох, — сказала Рэйчел.
— Рэйчел, нас не нужно бояться, — продолжала Кэтрин мягким дружелюбным голосом. — Старейшины такие же, как и все остальные, они используют свой опыт на благо общины. Мы с радостью поделимся с собой своими знаниями, расскажем о наших путях.
По какой-то причине едкое замечание, готовое сорваться с губ Рэйчел, так и осталось невысказанным. Она могла отчаянно сопротивляться подавляющей силе Люка, но материнское участие Кэтрин казалось куда опасней.
Поэтому она решила не спорить.
— Мне кажется, что это будет очень интересно, — осторожно сказала она.
Пока они шли по коридору, Рэйчел старалась не обращать внимания на скудную обстановку помещений. Кэтрин остановилась возле массивных деревянных дверей и посмотрела на Рэйчел, из небрежного пучка волос на затылке выбились несколько седых прядей.
— Ты нам не доверяешь, — сказала она бодрым тоном. — Моя дорогая, я тебя не обвиняю. В твои годы я была такой же ранимой и тоже никому не верила. Но мы завоюем твое сердце. Я уверена, что так и будет.
Она взяла Рэйчел под руку, и та почувствовала, что свободная одежда скрывает на удивление сильное тело.
— Добро пожаловать, — сказала Кэтрин и открыла дверь.
Его выбор пал на Кэтрин чисто интуитивно, подумал Люк, наблюдая за двумя женщинами. Все тянулись к Кэтрин за материнским теплом, и молодая девушка, обделенная материнской лаской, казалась легкой добычей. Тем более что Кэтрин действовала из добрых побуждений. Ее материнские инстинкты, ранее никем не востребованные, были совершенно естественными, и вот поглядите-ка, уголки губ у Рэйчел Коннери немного смягчились.
Интересно, сможет ли он так же легко с ней совладать? Может быть, ей тоже захочется увидеть в нем некую замену своей матери. Эта мысль показалась ему забавной. Как правило, ему удавалось быть для своих учеников всем, кем угодно — отцом, матерью, чадом, возлюбленным — но при этом он всегда сохранял некую душевную отстраненность. Он даже мог бы заключить пари с Кальвином, единственным из присутствующих, кто знал о нем всю правду, на то, сколько времени ему потребуется, чтобы подчинить себе эту мегеру.
Он забрал у нее мать, забрал ее деньги — и все это он проделал с ангельской невинностью праведника. И Рэйчел он тоже возьмет.
Она еще его не заметила, хотя судя по всему, ей очень этого хотелось. Кэтрин повела ее к столу Старейшин, и остальные бросали на Рэйчел недоверчивые взгляды, пряча их под добродушными улыбками. Его последователи отличались какой-то патологической заботой, когда дело касалось его персоны. Они даже не догадывались, что Рэйчел почти у него в руках.
Сегодня вечером он сидел среди кающихся, его белая туника затерялась среди их бледно-желтых одеяний. Он всегда столовался со своими учениками, ел мало, но сам факт его присутствия оказывал на них мощное воздействие. Кающиеся почти трепетали от возбуждения, не подозревая о том, что все его внимание сосредоточено на упрямой чужачке.
— Люк, неужели я когда-нибудь обрету истинное понимание? — Мелисса Андервуд, тощая блондинка с проблемами в области секса, придвинулась ближе к нему. Весь прошедший год она провела в попытках пустить свою неуемную сексуальную энергию на поиски мира и спокойствия, и Люк посмотрел на нее с добродушной улыбкой. Он был не из тех, кто тратит свою энергию на нечто столь аморфное, как совесть, но если бы он снова предстал перед судом — в этом мире или каком-нибудь другом — случай с Мелиссой был очком в его пользу. Здесь ей не угрожали ни смерть, ни болезни, ей не нужно было беспрестанно менять мужчин и женщин в надежде утолить ненасытное сексуальное желание. В Санта Долорес она жила в спокойном уединении, щедро оплаченном алиментами ее бывшего мужа.
