все, что он знал.
Рэйчел до сих пор не нашла никаких доказательств тому, что ее предчувствие о надвигающейся беде не лишено основания. Она носила одежду, которую дала ей Кэтрин, с завидным аппетитом поглощала чечевицу, хлеб и овощи, делала все, о чем ее просили. А еще она слушала и наблюдала. По коридорам ходили Старейшины, как правило, группами по три-четыре человека, их унылые лица прекрасно сочетались с серой одеждой; говорили они тихо, почти шепотом. Добрая Кэтрин вела себя сдержанно, но радушно. Рэйчел спала в ее комнате, на подстилке возле узкой кровати Кэтрин. Часто по ночам, когда не спалось, она лежала, прислушиваясь к тихому дыханию Кэтрин, и размышляла о том, что никому не верит. Даже такой славной, отзывчивой женщине, которая всеми силами старалась помочь Рэйчел обрести равновесие духа.
Она находилась в Нью Мексико четыре дня. Четыре долгих дня она ожидала возвращения Люка. И все это время она и боялась, и надеялась. Сейчас она чувствовала облегчение, потому что время ожидания закончилось. Пришла пора действовать.
Из комнаты не доносилось ни звука, но это абсолютно ничего не значило. Люк двигался бесшумно — значит, с равным успехом он мог как ходить, так и спать. Рэйчел была уверена в одном — она не готова с ним увидеться, во всяком случае, не так скоро. К тому же Кэтрин будет беспокоиться, куда она подевалась.
Рэйчел обещала быть послушной, исполнять все поручения Кэтрин, и до сих пор ей удавалось сдержать обещание. Но теперь, когда объявился Люк, она не знала, как долго это будет продолжаться.
Она шагнула вперед, из темного закутка. В коридоре было тихо и пусто, медитационный центр закрылся на ночь, погрузившись во тьму и сон точно так же, как днем он наполнялся светом и спокойствием. Тихо, словно призрак, Рэйчел проскользнула мимо двери, которая вела в сад камней.
На мгновение она остановилась и посмотрела в окно, за которым царила черная ночь. Внезапно вспыхнул огонек, затем раздался крик, и Рэйчел, не раздумывая, прикоснулась к двери, готовая выйти наружу. Но тут крик раздался снова, и Рэйчел поняла, что это звук страсти. В саду кто-то занимался любовью. Сексом. У Рэйчел похолодело внутри, когда она подумала, что этим кем-то мог быть Люк.
Она не могла сдвинуться с места. Она почти видела тех, кто был снаружи, различала бледную кожу, до ее ушей доносились слабые, пыхтящие звуки. Рэйчел чуть не стошнило, ей хотелось бежать, но ноги будто приросли к полу. Еле дыша, она застыла на месте, не зная, что делать дальше.
— Если бы я знал, что тебе нравится наблюдать, я бы придумал что-нибудь интересное, — раздался у нее за спиной тихий, насмешливый голос. Рэйчел мгновенно развернулась и уставилась на Люка широко раскрытыми глазами. Она испытала такое огромное облегчение, что едва не грохнулась в обморок. Ей до смерти хотелось дотронуться до Люка, прижаться к нему. Но она не двинулась с места.
— Кто это может быть? — она с трудом обрела дар речи.
— Не имею малейшего понятия. Мне все равно — ведь они никому не мешают. В любом случае, мне больше нравится быть активным участником, чем сторонним наблюдателем.
Она отшатнулась от него, прижавшись к металлической двери, которая издала при этом громкий лязгающий звук. Голоса, доносившиеся из сада, внезапно смолкли, видимо, любовники испугались. Рэйчел показалось, что она сама дрожит как осиновый лист.
Люк надвигался прямо на нее, теперь он стоял настолько близко, что Рэйчел уже и не помнила, почему его боится.
— Ты все еще не ответила на мой вопрос, — тихо сказал он, его голос приобрел бархатный тембр, в нем послышался южный диалект, чарующая манера лениво растягивать слова, как и подобало коренному жителю Алабамы, и которую она никогда не слышала от него здесь, в Нью Мексико. — Почему ты вернулась?
Рэйчел подняла глаза на Люка, и вдруг поняла, что знает ответ на этот простой вопрос. Она вернулась из-за него.
Мысль показалась настолько шокирующей, что у Рэйчел душа в пятки ушла. А вдруг Люк догадается обо всем по выражению ее лица?
— Ты должен мне пятьсот тысяч долларов, — ляпнула она первое, что пришло на ум. — Мы заключили сделку.
Он не двинулся с места.
— А я и забыл, — мягко сказал он. — Возьмешь наличными или дорожными чеками?
Ему удалось снова сбить ее с толку. Рэйчел моргнула и молча уставилась на Люка.
— Да в общем-то, я… — промямлила она, наконец, но было уже поздно.
— Значит, ни то, ни другое, — сказал он. — Ведь ты приехала не из-за этого, верно?
Внезапно она почувствовала прилив сил. Рэйчел не знала, откуда они появились, но разве это имело значение?
— Конечно, нет, — едко сказала она. — Я вернулась из-за секса. Жду не дождусь твоих объятий.
— Это можно устроить… — он потянулся к ней, но напускная бравада уже покинула Рэйчел.
— Нет!
Она не хотела, чтобы Люк видел ее страх, она не собиралась удирать от него, но у нее за спиной была металлическая дверь, и отступать было некуда. И он об этом знал. Люк оперся о дверь руками, по обе стороны от от лица Рэйчел, и придвинулся еще ближе. Он все еще не касался Рэйчел. И от этого она чувствовала себя еще хуже.
— Ты пришла ко мне, — сказал он низким, проникновенным голосом, который растопил страхи и решимость Рэйчел. — Рано или поздно ты прекратишь борьбу. Теперь ты знаешь, что я могу тебе дать, и ты этого хочешь.
С большим трудом Рэйчел взяла себя в руки.
— Да я могу найти сколько угодно мужчин, который дадут мне секс и доведут до оргазма, — огрызнулась она.
— Конечно, можешь, — он слегка коснулся щекой ее лица, и Рэйчел ощутила запах шампуня на длинных влажных волосах Люка, лосьона для бритья на его коже, мятный запах зубной пасты. — Ты можешь найти себе приличного, достойного мужчину, который бы тебя любил, уважал, носил на руках. Кого-нибудь честного, с хорошей работой и большим будущим. Тебе кажется, что ты хочешь именно этого, правда, Рэйчел? Тебе не нужен голодранец из Алабамы. Бывший зэк, жулик и обманщик. Ведь ты у нас такая хорошая и правильная, тебе и думать обо мне противно. Разве не так? — его низкий, чарующий голос мягким покрывалом окутывал ее сознание.
Она собралась с силами и бесстрашно посмотрела ему в глаза.
— Ты прав, — прошептала она.
— Тогда ответь мне, Рэйчел, — спросил он, поглаживая пальцем свободный вырез ее туники. — Почему сейчас ты не трахаешься где-то там со своим маленьким джентльменом? Почему ты здесь, со мной, стоишь и дрожишь от моих прикосновений? — Он скользнул губами сначала по ее щеке, потом коснулся мочки уха, его завораживающий голос снизился до шепота. — Посмотри, Рэйчел, какая нынче горячая ночь. Почему твои соски набухли?
— Ты чудовище, — прошипела она.
— Нет, это неправда. Я обычный мужчина. Хотя ты привыкла думать о мужчинах, как о чудовищах.
Это было последней каплей. Люк слишком хорошо ее знал. Груди Рэйчел налились, стали чувствительными, их будто обдало жаром, желудок свело судорогой, между ног разлилось влажное тепло. Можно было бороться дальше или сдаться на милость врагу. Но всю свою жизнь Рэйчел была прирожденным борцом.
Она положила руки на грудь Люка и внезапно толкнула его изо всех сил. Он упал на спину, а она кинулась бежать без оглядки, ожидая, что Люк вот-вот ее окликнет. Он не сказал ни слова, но лишь дважды повернув за угол длинного узкого коридора, Рэйчел почувствовала себя в безопасности.
И вовсе она не сбежала — просто не хотела, чтобы Люк догадался о том, что напугал ее до смерти. Рэйчел постепенно замедлила шаги, сделала глубокий вздох и подумала о том, что Люк не станет за ней гоняться, что на самом деле она ему вовсе не нужна. Все дело в том, что ему нравится огорчать ее, нервировать и выводить из равновесия.
