– Уэйн, я еду. Повисла пауза.
– Послушай, я немедленно возвращаюсь. Ты не можешь подождать до утра, а?
– Я хочу отсюда уехать, – ответила Кармен, не спуская глаз с окна. – Весь день я ждала твоего звонка. Я уже все упаковала и собралась ехать.
– Я забыл записать наш номер, так что пришлось звонить Феррису.
– О черт, как ты мог! Я немедленно уезжаю.
– Он снова приходил в дом?
– Он ездил мимо дома туда-сюда весь день, все вынюхивал. Если он узнал, что я одна… Он, вероятно, уже едет сюда.
– Секретарша сказала, что он где-то по делам.
– Уэйн, я не хочу ничего выдумывать и волновать тебя понапрасну. Но этот тип, это ничтожество, подкатывается ко мне. Он считает, что ему все позволено. Ты это понимаешь?
– Я ему позвоню.
– Уэйн, я уезжаю. Прямо сейчас. Повисла пауза.
– Хорошо, тогда встретимся дома. Дома у нас… Я все понял. Скоро увидимся… Ты нашла ключи от пикапа?
– Да, нашла.
– Я так и знал.
– Уэйн, скорее всего, я буду у мамы.
– Ладно, там и увидимся. Видишь, как сильно я по тебе соскучился!
Этот портовый бар оказался низкопробной забегаловкой, хотя и довольно уютной. Уэйн обвел взглядом помещение, но боцмана нигде не было. Бармен принес ему пиво, и он спросил у него, не знает ли он кого- нибудь здесь, кто идет курсом на север.
– Я что, похож на агента бюро путешествий? Поспрашивай вокруг, – огрызнулся тот.
Он повернулся, собираясь уйти.
– Постойте, – остановил его Уэйн. – А где сумка, которая стояла здесь?
– Ее прихватил твой приятель.
– Но это моя сумка, а не его.
– Между прочим, ты должен заплатить и за его выпивку тоже. Четыре доллара и восемьдесят центов.
– Когда я пошел звонить, я просил дать ему всего одну порцию.
– Хочешь иметь неприятности? – нахмурился бармен.
Кармен сделала себе сандвич в дорогу. Положила шмат колбасного хлеба обратно в холодильник и застыла с открытой дверцей, глядя на молоко, которое прокиснет, на еду, которая покроется белой плесенью и будет неприятно пахнуть. Как ужасно воняло в тот первый вечер, когда она при свете свечи открыла холодильник. Феррис тогда сказал, что прежняя жиличка была никудышной хозяйкой…
Она захлопнула дверь, удивляясь тому, что ее волнуют подобные пустяки, когда нужно поскорее убираться отсюда. Пусть Уэйн сам позаботится, но ей надо напомнить ему об этом, оставив записку. «Выключи холодильник из розетки, выброси всю еду, оставь дверцу открытой… Поосторожней с моей замечательной машиной, а я постараюсь не врезаться в грузовик. Увидимся завтра, целую», – написала она на листке бумаги, и тут зазвонил телефон.
Кармен вздрогнула, зная, что это Феррис. А может, Уэйн? Нет, это точно Феррис.
– Феррис? – спросила она, сняв трубку.
– Как ты догадалась, что это я?
– Ты где?
– А что? Хочешь меня видеть?
– Ты в офисе?
Ей нужно было всего лишь узнать, как далеко он отсюда.
– Да. Я только что вернулся и увидел записку, что твой старик в отъезде. Жаль, что я раньше не знал. Не жди меня сегодня вечером, я должен сгонять в Нью-Мадрид, забрать там конфискованное оружие. Но я могу сделать это и завтра, без проблем. Годится?
– Меня здесь не будет, – ответила Кармен, собираясь сказать ему, что она уезжает и что он может делать с этим домом все, что ему угодно, но промолчала, опасаясь, что он примчится немедленно.
– Ты куда-то собираешься? – насторожился Феррис. – Могу приехать с утра пораньше, чтобы застать тебя еще в пижаме.
– Делай, что считаешь нужным, – ответила Кармен, кладя трубку.
Молодец. Делай, что считаешь нужным… Так и надо было сказать.
Телефон зазвонил снова, когда Кармен выходила из дома. И, только тронувшись с места, она сообразила, что, если завтра сюда заявится Феррис, его встретит Уэйн.
