стоит одна гора, на противоположном берегу — другая гора (Зуб тигра), с древних времен это был природный рубеж между Шу и княжеством Чу, которое во времена своего расцвета занимало обширное пространство на территории совр. пров. Хубэй, Хунань, Цзянси, Цзянсу, Чжэцзян и часть земель южнее Янцзы, это места великих поэтов Цюй Юаня и Сун Юя; Цзин — древнее название царства Чу, зародившегося в районе горы Цзиншань.
Ох, сколь эти вершины круты и опасны! Легче к небу подняться, чем в Шу по дорогам пройти. Как Цань Цун и Юй Фу здесь сумели, неясно, Основать государство, построить пути! Сотни сотен веков не дымились границы, Было тихо и пусто, не видно людей, И с вершины Тайбо только дикие птицы Устремлялись к далекой вершине Эмэй. Лишь когда под обвалом погибли здесь молодцы, Устремились до неба ступени из каменных плит, А над ними — гора, останавливающая солнце, А под ними — поток разъяренный бурлит. Обезьяна ловка, но к вершине не доберется, Высоко залетает журавль, но и он перед пиком бессилен. Как тропинка Цинни между скалами вьется! Сто шагов — это девять опасных извилин. Перехватит дыханье у тех, кто поднялся высоко, — Мнится, могут пройти мимо Цзин и рукою до Шэнь дотянуться, Руки к сердцу прижмут, воздыхая глубоко. Ах, когда же, скажите, на запад удасться вернуться? О, дороги, дороги! Тут скалы круты и отвесны, Только грустные птицы сидят на засохших ветвях Или с жалобным свистом кружатся по лесу. И кричит под луной козодой. Так тоскливо в пустынных горах! Страшно здесь, побледнеет любой, кто б он ни был, Легче к небу взойти, чем до Шу по дорогам добраться. Горы цепью встают, и остался лишь метр до неба, Над обрывом засохла сосна и готова сорваться, Водопад исступленно ворочает камни и пеной окутан, И над сотней ущелий разносится яростный вой. Для чего же, о, путник, проделал столь тягостный путь ты, Коль грозящие скалы все так же висят над тобой?! Этот узкий Цзяньгэ! Если воин тут встанет — Десять тысяч врагов не пройдут меж нависнувших скал. Ну, а что если тот, кто Цзяньгэ охраняет, — Недруг: волк иль шакал? Утром тигра бежишь, днем громадного страшного змея, Точат зубы, пьют кровь, словно просо, здесь косят людей… Пусть во граде Парчовом нам жить веселее — Возвращайтесь домой поскорей! К небу легче подняться, чем в Шу по опасным дорогам! Я на запад гляжу — и вздыхаю глубоко-глубоко. 731 г., рубеж весны-лета
Цань Цун, Юй Фу: легендарные правители Шу, основавшие княжество «48 тысяч лет назад» (в ряде источников — 34 тысячи; в любом случае это не исторически определенная цифра). Граница: речь идет о границе с княжеством Цинь, располагавшемся в районе совр. г. Сиань в пров. Шэньси, с которым у Шу не было контактов, пока в 316 г. до н. э. циньский Хуэй-ван не напал на Шу и не подчинил его Цинь. Тайбо: главная вершина горного массива Циньлин, находится на юге уезда Мэй пров. Шэньси к западу от Чанъани. Эмэй («Крутобровая»): гора в Шу. Молодцы: циньский Хуэй-ван сначала предпринял попытку соблазнить шуского правителя пятью циньскими красавицами, но они погибли под обвалом в горах вместе с пятью богатырями из Шу, которых выслали им навстречу. Гора, останавливающая солнце: по мифам, запряженная шестью драконами колесница солнца, которой правила Сихэ, жена Восточного божества Дицзюня, ежедневно провозила солнце с востока на запад, но высокая вершина в Шу преграждала ей путь, и колесница вынуждена была огибать ее. Цинни: гора на границе совр. пров. Ганьсу и Шэньси, преграждавшая путь из Цинь в Шу, там часто идут дожди, и потому узкая дорога между скалами становится непроходимо-грязной. Цзин, Шэнь: созвездия; древние астрономы привязывали звездную карту к земной, и Шэнь считалось созвездием, соответствовавшим земному княжеству Шу, а Цзин — княжеству Цинь. Вернуться на запад: Чэнду, центр Шу, находился на юго-западе от Чанъани, так что здесь речь идет о направлении от Цинь в Шу. Козодой (или кукушка): печальный крик кукушек, которых в Шу весьма много, традиционно принято воспроизводить словами «бужу гуй» (вернись!); кричат кукушки обычно летом, на 5 луну. Цзяньгэ: узкий проход между двух гор в Сычуани, уезд Цзяньгэ («цзянь» — меч, «гэ» — опасный и узкий проход, в древности так называли поперечную балку, запиравшую ворота). В танские времена здесь существовала погранзастава. Строки насчет кровожадных «тигра» и «змея» все комментаторы воспринимают как предвидение мятежа в стране (или намек на него). Цзиньчэн («Парчовый город»): совр. Чэнду; Ань Ци полагает, что здесь намек на столицу Чанъань, но не все комментаторы с ней согласны; в Дуньхуанском свитке (издание танского времени) этого названия вовсе нет. Смотреть на запад: тут возникает двусмысленность — с одной стороны, есть традиционное выражение, означающее «думать о столице Чанъань», с другой, в контексте данного стихотворения, «западом» для находящегося в Чанъани поэта является его родное Шу; если, как полагают некоторые исследователи (Фань Чжэньвэй), в живописаниях трудного пути в Шу следует читать аллегорию трудного пути государева служения, то логичным представляется первый вариант (Чанъань): поэт с грустью думает о столице, которую при первом появлении ему не удалось завоевать и пришлось покинуть.
«Ли Бо достал из-за пазухи свиток со стихотворением и протянул Хэ Чжичжану: „Отдаю на строгий суд старшего брата Хэ!“ Хэ Чжичжан развернул свиток, прочитал название „Трудны дороги в Шу“ и начал декламировать: „Ох, сколь эти вершины круты и опасны, / Легче к небу подняться, чем в Шу по дорогам пройти…“ Когда он закончил чтение, в его широко распахнувшихся глазах стояло изумление, и он без всякой паузы принялся нахваливать стихотворение: „Изумительно! Наверное, мудрый младший брат — бессмертный святой, сосланный на грешную землю? Простому человеку не под силу создать такое стихотворение. Быть может, и в самом деле вы прилетели в мир со звезды Тайбо?“ — „Вам все известно,
