путь покаяния и спасения наставить. Грешим много, да не всегда зрим грехи свои, а перед таким старцем душа сама открывается.
Привезла батюшке муки и яблок, а он тут же велел все раздать. Не зря о нем говорили, что живет Святым Духом. Утешил он меня сильно. Мир и любовь сошли в душу. На всю жизнь запомнила его слова: «Обязательно молись за врагов. Если не молишься, то будто в огонь керосин льешь — пламя все больше и больше разгорается… Всегда и за все, даже за скорби, благодари Господа и Пресвятую Богородицу». В конце беседы отец Серафим спросил: «А ты знаешь, как меня зовут?» «Конечно», — отвечаю. «Тогда молись за меня, а по кончине моей ходи на могилку. Разговаривай, как с живым, и все у тебя устроится». После этого благословил и поцеловал меня в голову. Сердце мое затрепетало от радости и показалось мне, будто слышу я ангельское пение. Назад как на крыльях летела…
«Сейчас мы тебя вылечим»
Клавдия Ивановна Печковская живет в Вырице и бывает на могилке отца Серафима почти каждый день. С именем батюшки связаны многие ее воспоминания.
…Когда я впервые вошла в келию старца он поразил меня своим аскетическим видом — худенький, но необыкновенно бодрый, с теплым любящим взглядом сияющих глаз. Я сразу почувствовала необычайное душевное облегчение. Любовь, исходившая от батюшки, как бы изливалась на все окружающее.
Во время войны я получила сильное ранение в голову, и меня мучали непрестанные головные боли. Врачи ничем не могли помочь. Отец Серафим сказал: «Подойди поближе, сейчас мы тебя вылечим». Он накрыл мне голову епитрахилью и возложил на меня руки. С тех пор я не знаю, что такое головная боль. Однажды я поведала батюшке, что хочу выйти замуж. Он благословил меня, но предупредил: «Повенчаетесь — будете жить…». С мужем мы оформили только гражданский брак и не выполнили завета старца. Пришло время, когда я осталась одна с двумя детьми — Господь развел за невыполнение послушания. Тогда еще раз я поняла, что без Божиего благословения все человеческие начинания — ничто…
Сразу после войны моя подруга обратилась к старцу со словами: «Муж пропал без вести. Как мне за него молиться?» «Молись о здравии, скоро он вернется из плена», — ответил батюшка. Действительно, через недолгое время пришел ее муж, побывавший в плену в Австрии. Многие в Вырице помнят невероятный случай, когда по молитвам отца Серафима заговорила немая девочка. Батюшка исцелил от ряда заболеваний и мою престарелую маму. Тогда он также накрыл ее епитрахилью и, возложив руки на главу болящей, сказал: «Сойдут с тебя все грехи, и пройдут тогда все болезни».
Хорошо помню, как отец Серафим говорил нам: «Вы молитесь обо мне, и я за Вас помолюсь, попрошу у Господа…». «Небо, как шатер, — говорил старец, — придет время, когда оно откроется». Вот идет мне уже восьмой десяток, но только не так давно я поняла, что нет у меня никого ближе, чем батюшка Серафим…
«Будто Христос тогда моей души коснулся!»
Любовь Николаевна Сурова живет в Царском Селе. Регулярно посещает она Вырицу. Неизгладимый след в ее душе оставила единственная встреча с отцом Серафимом.
…В конце войны я получила извещение о гибели мужа. У меня было двое детей, и немалых трудов стоило поднимать их в то время. Я никак не могла поверить, что осталась одна.
В 1947 году мы поехали к отцу Серафиму с одной моей знакомой, у которой муж пропал без вести. Когда я увидела батюшку, охватил меня благоговейный трепет, а в душе пронеслось; «Господи! Это же точно ангел с неба спустился!» Какое у него было сияющее лицо! Старец сразу вызывал самое теплое доверие.
Первой заговорила моя спутница: «Батюшка! Мой супруг погиб, хочу еще раз выйти замуж». Отец Серафим покачал головой и шутливо погрозил ей пальцем: «Я тебе выйду! Твой жив! Вот вернется — будет тебе баня!» Мне же старец велел сесть к нему поближе. Ни о чем не спрашивая, он сразу сказал: «Вот ты не веришь, а твой муж погиб. Тебе надлежит выйти замуж, ведь ухаживает за тобой хороший человек?» Батюшка взял меня за левую руку и стал ее тихонько поглаживать. Будто Христос тогда души моей коснулся!
Но самое важное в том, что по молитвам отца Серафима Господь дарует нам необыкновенную бодрость духа и надежду на спасение в жизни вечной. Слава Богу за все!
«Для Господа неизлечимых болезней не бывает!»
Елена Кудрявцева — трудница Свято-Иоанновского ставропигиального женского монастыря. Здесь ежедневно можно увидеть ее на богослужениях, а в часы между службами помогает она в меру сил своих в многоразличных хозяйственных делах. Беседуя с Еленой Демидовной, еще раз убеждаешься и в том, что у Господа случайного ничего не бывает…
…Родилась я в 1917 году в селе возле Питера. Родители мои были благочестивыми христианами и отличались особым странноприимством. Еще в раннем детстве я услышала от кого-то из странников удивительную песню: «Он в Кронштадте был добрым пастырем и наставником стада Божия, исцелял больных, питал алчущих, и давал им всем кров-пристанище. В Петрограде есть монастырь святой, Иоанновский, что на Карповке..».Милый образ батюшки Иоанна жил в верующих сердцах, из уст в уста передавались сказания о его подвигах и чудесах. Видимо, по молитвам праведника, явил Господь чудо и на мне.
В городе на Неве провела я и все годы блокады. Когда, под завывание фугасок и разрывы снарядов шла на дежурство или в храм, то всегда думала: «Господи! На все святая воля Твоя! Угодно будет Тебе — уцелею…». Богослужения в соборе равноапостольного князя Владимира совершались ежедневно, а затем шли бесконечные молебны и панихиды. Несмотря на все ужасы блокады, храм почти всегда был заполнен. Помню, как замерзало масло в лампадах, но горячая молитва согревала сердца людей. Мы твердо верили в предстательство Пресвятой Богородицы и святых угодников земли русской. С Божией помощью пережили все — и голод, и холод, и бомбежки.
Как только было разорвано зловещее кольцо, я отправилась на родину — там, вот уже 30 лет, пребывала на одре болезни моя сестра Александра. Сестра заболела костным туберкулезом. У нее образовалось на правом бедре 11 открытых ран, шли обильные гнойные выделения. Боль буквально грызла сестру, порою она впадала в отчаяние и просила Господа, чтобы Он скорее лишил ее жизни. Наша мама незадолго до своей кончины завещала мне: «Лена! Ты Александру не оставляй!» Обустроившись в Питере, в 1946 году я перевезла к себе Александру, чтобы уже постоянно за ней ухаживать. Как тяжело было смотреть на ее бесконечные мучения! Вот тогда Бог и привел меня к отцу Серафиму.
Было это летом 1947 года. Батюшка полулежал на небольшой кровати в полной схиме — лицо сияющее, яркие голубые глаза, ласковая, милующая улыбка. Сразу стало как-то особенно легко, меня охватила воистину нечаянная радость. Ни о чем не хотелось спрашивать, а только глядеть и глядеть на него. Сами собою навернулись покаянные слезы. Отец Серафим тихо промолвил: «Ну-с, откуда и зачем?» «Ярославская, из села Михаила Архангела», — пролепетала я, глотая набегающие слезы. «Так и я ярославский, — рыбинский!» — весело ответил батюшка. «Живу я с сестрой, — продолжала я, — она очень больна, и болезнь у нее неизлечимая». С несомненной верой старец произнес: «Для Господа неизлечимых
