— Спасибо.
Флетчер вышел из приёмной, вызвал лифт и спустился на нижний этаж.
Матт Канлифф разматывал туалетную бумагу, когда зазвонил телефон.
— Мистер Хиггс на линии «один», — сказала секретарша.
— Скажите ему, что меня нет, — сказал Матт, подмигивая Флетчеру.
— Он спрашивает, когда вы будете?
— Не раньше конца рабочего дня в пятницу.
26
Флетчер не помнил, чтобы он кого-нибудь так невзлюбил с первой встречи.
Старший партнёр пригласил Флетчера и Логана к себе в кабинет на чашку кофе; само по себе это было необычное событие. Когда они вошли, он представил им одного из новых практикантов.
— Я хочу представить вам Ралфа Эллиота, — начал Билл Александер.
Прежде всего Флетчер удивился, почему Билл Александер выбрал именно Ралфа Эллиота из двух успешных кандидатов. Он быстро понял, почему.
— Я решил в этом году лично курировать одного из практикантов. Я хочу знать, как рассуждает новое поколение, и поскольку в Стэнфорде у Ралфа были очень высокие оценки, я выбрал его.
Флетчер вспомнил, как Логан удивился, что племянник Александера вообще попал в окончательный список, и они оба решили, что мистер Александер переубедил возражавших ему других партнёров.
— Надеюсь, вы хорошо примете Ралфа.
— Конечно, — сказал Логан. — Почему бы вам с нами не пообедать?
— Да, я уверен, что смогу, — ответил Эллиот, как будто делая им одолжение.
За обедом Эллиот не упустил ни одной возможности напомнить им, что он — племянник старшего партнёра; это было как бы предупреждение, на случай если Флетчер или Логан с ним не поладят. Эта угроза только сблизила Флетчера и Логана.
— Теперь он говорит всем и каждому, что он первым станет партнёром фирмы ещё до истечения семилетнего срока, — сказал Флетчер Логану за выпивкой через несколько дней.
— Знаешь, он такой хитрый стервец, что я не удивлюсь, если так и будет, — ответил Логан.
— Как, по-твоему, он сумел стать президентом студенческого совета в Коннектикутском университете, если он обращался со всеми так, как он обращается с нами?
— Может быть, никто не отважился против него выступить.
— Ну, ладно, я должен бежать, чтобы не опоздать на поезд, иначе Энни начнёт думать, что у меня появилась другая женщина.
— Я тебе завидую, — сказал Логан.
— Почему?
— Завидую тому, что у тебя — такой прочный брак. Энни даже в голову не придёт, что ты можешь заглядеться на другую женщину.
— Мне очень повезло, — сказал Флетчер. — Может быть, когда-нибудь и тебе повезёт. Мег — секретарша в приёмной — с тебя глаз не сводит.
— Которая из них Мег? — спросил Логан.
Флетчер пошёл получать своё пальто. Пройдя всего несколько ярдов по Пятой авеню, он увидел, что навстречу ему идёт Эллиот. Флетчер скользнул в какой-то подъезд и подождал, пока Эллиот пройдёт мимо. Выйдя снова на улицу, под холодный ветер, он сунул руку в карман, чтобы вынуть шарф, но его там не было. Он чертыхнулся. Должно быть, он оставил шарф в баре. Ладно, можно забрать его завтра. Он снова чертыхнулся, вспомнив, что Энни подарила ему этот шарф на Рождество, и повернул назад.
Вернувшись в бар, он спросил девушку в раздевалке, не видела ли она красный шерстяной шарф.
— Да, — ответила она. — Он, должно быть, выпал из рукава вашего пальто, я нашла его на полу.
— Спасибо, — сказал Флетчер. Он повернулся, чтобы уйти, не ожидая, что Логан всё ещё стоит у бара. Он застыл, увидев, с кем тот разговаривает.
Нат крепко спал.
La Devaluation Francaise[48] — три простых слова на ленте телетайпа вызвали панику.
Через тридцать секунд у кровати Ната зазвонил телефон и Нат сразу же приказал Адриану:
— Как можно скорее избавьтесь от франков.
Он выслушал вопрос и ответил:
— Доллары.
Нат не мог вспомнить дня за последние десять лет, когда бы он утром не побрился. На этот раз он не побрился.
Когда он вышел из ванной, Су Лин уже проснулась.
— Что случилось? — спросила она, протирая глаза.
— Французы девальвировали франк на семь процентов.
— Это хорошо или плохо?
— Это зависит от того, сколько у нас франков. Я оценю положение, как только доберусь до компьютера.
— Через несколько лет у тебя будет компьютер на письменном столе, так что тебе не нужно будет бежать в контору, — сказала Су Лин, опускаясь обратно на подушки, так как будильник около кровати показывал 5:45.
Нат поднял трубку. Адриан всё ещё был на проводе.
— Довольно трудно избавиться от франков; почти никто, кроме французского правительства, их не покупает, а оно не сможет долго поддерживать курс.
— Продолжайте продавать. Покупайте иены, германские марки и швейцарские франки, но ничего больше. Я приеду через пятнадцать минут. Стивен уже там?
— Нет, но он едет сюда. У меня отняло немало времени узнать, в чьей он постели.
Нат положил трубку, поцеловал жену и побежал к двери.
— Ты — без галстука, — сказала Су Лин.
— К вечеру я, наверно, буду и без рубашки, — ответил Нат.
Когда они переехали из Бостона в Манхэттен, Су Лин нашла квартиру неподалёку от Уолл-стрит. После того как Нат получил очередную премию, она изящно обставила четыре комнаты, так что Нат смог приглашать на ужин своих коллег и даже некоторых клиентов. На стенах висело несколько картин.
Когда Нат ушёл, Су Лин снова заснула.
Нат не стал ждать лифта, а сбежал по лестнице, прыгая через одну или две ступеньки. В обычный день он встал бы в шесть часов, позвонил в контору и спросил, каково положение. Затем он принял бы душ, побрился и оделся к половине седьмого. Пока Су Лин готовила завтрак, он почитал бы «Уолл-стрит Джорнэл» и вышел из дому примерно в семь часов. Даже в проливной дождь он прошёл бы пешком пять кварталов до работы, по дороге купив газету «Нью-Йорк Таймс». Он начал бы чтение с финансового раздела, и, если бы заголовок привлёк его внимание, Нат прочёл бы статью на ходу и сидел бы у себя за столом в семь двадцать. Но «Нью-Йорк Таймс» сообщит о девальвации французского франка лишь на следующее утро, а к тому времени для всех банковских служащих это будет уже древняя история.
Выйдя на улицу, Нат схватил первое попавшееся такси, вынул из бумажника десятидолларовую бумажку и сказал:
— Мне нужно быть там вчера вечером.
Таксист сразу тронулся с места и через пять минут остановился у конторы Ната. Нат вбежал в здание и ворвался в первый свободный лифт. В лифте было полно маклеров, говоривших в полный голос. Нат не
