— Но мы не можем, вот так просто взять и сорваться неизвестно куда. — Вмешался Рем. — У нас есть не свернутые дела, обязательства, при всей срочности о которой пишет наш зять, нам необходима минимум неделя. Что касается переезда отца, так тут и вовсе, нужно основательно подготовиться.
— Господин Рем, у вас есть полчаса, этого времени вполне достаточно, чтобы подготовить повозку мэтра, собрать вашу казну и отдать необходимые распоряжения вашим людям. Через полчаса, мы должны уже выдвинуться. В случае, если вы будите противиться, то я вынужден буду применить силу. Я и без того рискую пока нахожусь вне земель баронства, уж не говоря о нахождении внутри стен Йорка.
— Ну и как вы себе это представляете, — возмущенно вскинув подбородок и бросив негодующий взгляд на стоящего перед ним рыцаря, зло бросил Рем.
— Очень просто. Со мной здесь только пять воинов, поэтому я в состоянии увезти только метра, вас и вашу семью, где припрятана ваша казна, я понятия не имею, вывезти насильно вашу дворню я не в состоянии, а чтобы они не подняли шум, по поводу вашего похищения, я буду вынужден всех их перебить. — Глядя прямо в глаза мэтру и его сыну, жестко произнес Джеф. Эти слова, а точнее то, как они были произнесены, безошибочно сказали им о том, что этот человек выполнит свою угрозу, тем более, что ничего штурмовать его людям не придется, потому что они уже были во дворе дома.
— Все настолько серьезно? — Дрожащим голосом спросил старик.
— Да, мэтр. И лучше вам умереть в пути, будучи потом оплаканным вашими близкими, чем попасть в руки инквизиции. Прошу вас, поторопитесь, время уходит.
— Хорошо, что мы должны делать? — Голос старика зазвучал твердо и это порадовало Джефа, так как время уходило.
— Немедленно прикажите вашим людям выдвигаться к западным воротам, но только не всем вместе, а по двое по трое и пусть идут разными улицами. Выйдя за ворота они должны будут направиться на постоялый двор Бронкса, откуда мы их потом заберем. С вами поедем только я и мои люди. Пусть конюх подготовит вашу карету и будет готов вести ее туда, куда мы скажем.
— Рем, действуй.
— Но отец…
— Я справлюсь, сын. Наш зять не глупый человек и если он решил действовать так, а не иначе, то тому есть причины. Мы все узнаем, в свое время. Не сомневайся, я доеду до Кроусмарша, хотя бы для того, чтобы задать пару вопросов нашему Андрэ. Давай. На тебе казна. Я займусь остальным.
— Он что сума сошел!? Как вы себе это представляете!? Бросить все дела и со всех ног бежать в Кроусмарш! Это уму не постижимо!
— Понимаю вас, господин Бэлтон, но боюсь, что у вас нет выбора. Милорд просит у вас прощения, за то, что втравил вас во все это, но уверяет, что у него не было иного выхода.
— Ну я не могу вот так все бросить. Да и почему я должен это делать?
— У вас есть желание испытать на себе справедливость инквизиторского суда?
— Какого суда? Во что твой господин меня еще втравил?
— Он все вам объяснит, в Кроусмарше. Поверьте, времени совсем нет. В любой момент за вами могут прийти.
— Но у меня лавки полны товара…
— Милорд сказал, чтобы вы забирали только имеющуюся у вас наличность и людей которыми дорожите. И поторопитесь, нам еще нужно успеть вывезти вашу семью, а до Дувра, путь не близкий.
— Сэр Рон, вы не могли бы объяснить мне все? У меня голова просто кругом.
— Все объясню по пути. Сейчас времени нет. Забирайте наличность, что здесь, на остальные лавки нет времени. Раздайте поручения вашим людям, пусть отправляются в остальные лавки с подобными же распоряжениями, после чего направляются в Кроусмарш.
— Вы думаете, что при моем бегстве, все останутся мне верными, да они прикарманят мои деньги, а еще прикрываясь моим именем начнут задешево распродавать мое имущество, после чего с деньгами сбегут. А если тут еще замешана и инквизиция, то у них все шансы остаться безнаказанными.
— Жизнь, она дороже всех денег. Вам ли этого не знать. Мы теряем время. Кстати, пока вы тут рассуждаете, я и мои люди так же рискуем своими головами. Сидели бы вы дома, все было бы проще, а так, нам еще через два маркграфства придется пробираться. Торопитесь же.
Эту бешеную скачку, Эндрю запомнил на всю свою оставшуюся жизнь. Они мчались одвуконь, останавливаясь только для того, чтобы дать передохнуть лошадям. Сэр Рон сдержал свое обещание и все рассказал ему по пути, в первый же день, а вернее в первые два часа их путешествия, после чего купца уже не нужно было останавливать, так как после этого он думал только о том, что двигаются они слишком медленно.
О том, чтобы забрать казну из дому не могло быть и речи, так как когда он в сопровождении Рона и пяти воинов появился на пороге своего дома, то там во всю хозяйничали представители ордена инквизиции. Рон действовал сколь решительно, столь же и стремительно, благо среди инквизиторов не было воинов и все они полегли практически не издав шума, но только практически.
Эндрю едва только успел похватать своих в охапку и разместить их на лошадях, потому что на улице уже звучали тревожные выкрики и беснующийся народ во всю кричал о том, что представителей Святой Инквизиции поубивали еретики. Благо пока эта весть достигла архиепископа, пока он своей властью отдал приказ, перекрыть все ворота, они все же успели выскользнуть за городские ворота, в самый последний момент.
Потом была погоня, отряд Рона уходил по горячему, неся на хвосте не меньше сотни всадников. Пришлось устраивать засаду, чтобы стряхнуть погоню, которая нужно заметить практически вся полегла. Лишь те, не многие, кто догадался повернуть назад выжили, ну еще повезло и тем, кто вывалился из седла, получив только ранения, времени проводить контроль у Рона не было, как впрочем и желания.
Сказать, что настроение у Игнатия было паршивым, это не сказать ничего. Аббат Адам, не откликнулся на его послание, посланник так и не появился, произвести аресты тех, кто был близко связан с бароном Кроусмарш, не вышло, так как их успели вывезти. В Дувре и вовсе получилась резня, в результате которой погибли дознаватель и четверо воинов инквизиторов. Правда в руки инквизиции попали многие из людей Бэлтона, из которых в пыточных сейчас выбивали необходимые показания, но они не могли показать ничего стоящего, так как были готовы подтвердить что угодно, лишь бы прекратились их мучения. Оно конечно предъявить ему что-либо серьезное никто не мог, но как говорится всему свое время.
Только что, его кабинет покинул сияющий, как золотой, брат Горонфло, вернее уже аббат, ему удалось таки систематизировать все имеющиеся сведения, и этот труд безошибочно указывал, на то, что аббат Адам, погряз в ереси.
Тяжко вздохнув, Игнатий подошел к секретеру и пристроив перед собой писчие принадлежности начал писать донесение Папе. Теперь оставалось только молиться, так как сомнений относительно крестового похода у него не было никаких. И он мысленно горячо молился, ибо верил, что господь не может оставить искреннего своего слугу, все действия которого, правые и не совсем, были направлены верой в Господа и на благо паствы его.
Два не больших отряда, не больше двадцати человек каждый, медленно сходились посреди большого луга. Людям маркграфа Йоркского, приходилось двигаться верх по склону, но назвать это склон крутым, а стало быть способным сильно повлиять на, скажем конную атаку, он не мог, конечно люди барона были в более выгодных условиях, ну да это крестоносцы пришли к ним, а не наоборот, и именно святое воинство должно было наступать, а потому о выборе позиции им нечего было и думать. Хорошо уже то, что еретики вообще вышли в чистое поле, здесь их дружину можно было накрыть разом, а не выкуривать из их замков, что было бы связано с куда большими потерями. Правда, барон Кроусмарш никогда не был глупцом, а стало быть поле будущей схватки им было подготовлено к встрече с противником, в этом маркграф не сомневался. Не сомневался он и в том, что дружина его бывшего вассала не выстоит, как, впрочем, и в том, что потери крестоносцев будут просто огромными, уж кто, кто, а он-то знал, что дружина барона способна преподносить сюрпризы.
Всадники двигающиеся ему навстречу остановились и от них отделился только один. Маркграф
