…через полтора часа мы были против Тресты… — Треста — тростник, камыш.
…глубокие непроницаемые вары… — Вары — овраги.
…против посолони. — Двигаться по солнцу, по направлению от востока к западу.
…с образом этой женщины… — имеется в виду Варя Измалкова.
Много лет со мной пережила одна большая книга… — По-видимому, имеется в виду Библия.
…птицы замерли в крепях… — В крепях — в тумане, дымке.
…русская история: от страны Мери… — Имеется в виду народ меря, живший до прихода славян (последнее упоминании о мере в летописи датировано 907 г.) в центральной области будущей Северо-Восточной Руси.
…пашет перелог. — Перелог — заброшенная пашня.
Сегодня получено известие, что Воронский в восторге от «Родников». — Речь идет о публикации книги «Родники Берендея» в журнале «Красная нива» (1925. № 8–9).
…наткнулись в лесу на прекрасную дворянскую липовую аллею: умерли люди, умирала в золоте природа, умирал день… — Ср. начало автобиографического романа «Кащеева цепь»: «Однажды осенью под вечер я проходил мимо усадьбы, из которой мужики только что выгнали хозяев. Я остановился, пораженный красотою тройного умирания: усадьба умирала, год умирал в золоте листопада, день умирал. А на самом конце длинной аллеи, засыпанной кленовыми листьями, на террасе, обвитой красными лозами дикого винограда, сидел заяц <…> едва ли стал бы кто-нибудь читать рассказ о моей совсем обыкновенной, измеренной и сосчитанной жизни, если бы однажды в конце длинной аллеи, засыпанной кленовым листьями, на террасе, обвитой красным лозами дикого винограда, не явился мне таинственный зайчик и я, пораженный красотой тройного умирания, не задумал сделать эту сказку — и очень близкую к моей собственной жизни, и очень далекую» (Собр. соч. 2006. Т. 1. С. 23–25).
Закончил рассказ «Гуси». — По-видимому, имеется в виду рассказ «Гуси- лебеди», включенный в книгу «Календарь природы» (Дневниковая проза. Т. 1. С. 150–151).
…я же существую и буду существовать еще порядочно как личность. — В записи речь идет о двоюродном брате Пришвина со стороны матери Илье Николаевиче Игнатове, который многие годы был сотрудником и совладельцем газеты «Русские ведомости». В этой газете с 1907 по 1915 г. публиковал свои корреспонденции Пришвин (многие из них вошли в книгу «Заворошка», 1913). В 1915 г. он отмечает, что писание в «Русских Ведомостях» — «сплошное притворство… все это не мое, не мое» (Дневник 1914–1917. С. 151), рассматривает это как «службу», то есть осознавает себя не журналистом, не «общественным деятелем», а писателем, свободно выбирающим, о чем и как писать. Ср. воспоминания Ремизова: «Пришвин корреспондент 'Русских Ведомостей'. Под постоянным выговором своего двоюродного брата… Игнатова. 'Писать надо с выводами'. А он хотел без выводов, как Чехов» (Кодрянская Наталья. Алексей Ремизов. Париж, 1959. С. 322). Тем не менее и в революционные годы корреспонденции Пришвина одна за другой появляются в газетах «Воля народа», «Воля страны», «Раннее утро» и др. (многие вошли в книгу «Цвет и крест»). В дальнейшем Пришвин также часто обращается к жанру очерка, который, безусловно, вырастает из его журнальных и газетных корреспонденций (по сути, законченных очерков); многие книги писателя представляют собой циклы очерков.
