Даниэлем. Но прежде всего их объединяет жуткая тоска, а испытывая ее, они ощущают, может быть впервые, как сильны славянские — почти братские — узы между ними. Их сближает своеобразная общность. Общность изломанных судеб, общность познанных страданий, обид и унижений, общность испытаний и переживаний. Общность страха перед вырисовывающимся мрачным будущим. И ностальгия. Целиком славянская. Столько же русская, сколько и польская.
— Все дело в том, Владимир, что рано или поздно мы должны будем расстаться, — задумчиво отметил Даниэль.
— Но мы вдвоем так или иначе когда-нибудь встретимся, — иронично усмехается Владимир.
— Где? — Даниэль смотрит на него, не понимая, о чем речь.
— В Сибири…, — звучит ответ.
Оба молчат, напряженно мыслят, выдыхая табачный дым.
— А может, нам простят, а? — неожиданно спрашивает Владимир и смотрит на Даниэля. — Может, нам поверят и простят? — У Владимира слезы в глазах.
— Хочешь вернуться домой? — спрашивает Даниэль.
— А кто бы не хотел? — Владимир отворачивается, украдкой вытирает слезы. — Даже собаки не хотят быть бездомными…
финальная сцена также должна была подчеркнуть общность их судеб, которая окончательно стерла память о давней неприязни. Друзья решают вернуться в свои дома (вместе с Вахтангом), а помочь им в этом старается Жерар. Чтобы не быть арестованными при возвращении, они угонят с американской базы бомбардировщик (такой, какого еще нет у русских) и приземляться на нем в Варшаве или Берлине, а потом отдадут его в руки советских властей. За такой подвиг, уверены они, их не накажут за те грехи, которых они не совершали.
Во время угона самолета погибают Жерар и Вахтанг, а Даниэль и Владимир улетают в созданные в мечтах дома. Вместе. Вдвоем. Уже как друзья.
Сценарий «Венских каникул» был создан в январе 1979 года (вторая редакция — уже после смерти Высоцкого), и почти до последних дней своей жизни Владимир Высоцкий верил, что ему удастся снять по нему фильм. Увы, все российские режиссеры в ответ на предложения Высоцкого и Володарского бессильно разводили руками: «Сценарий великолепный, но, сами понимаете, он абсолютно непробиваем! Нам не разрешат!».
Конечно, трудно себе представить, что в 1979 году на советские экраны выйдет фильм, в котором один из героев говорит об оккупации Польши войсками Красной Армии, о стоящих на берегу Вислы советских танках, ожидающих капитуляции Варшавского восстания. Высоцкий думал, что фильм удастся снять на Западе. Действия в этом направлении предпринимал в США Михаил Барышников. Когда Марина Влади перевела сценарий Жерару Депардье, тот был краток: «Готов сыграть в этом фильме даже бесплатно. Без гонорара». Увы, вовремя не нашли студию, а позднее преждевременная смерть Высоцкого вернула его друзей к другим заботам. Вместе с тем роль Владимира Высоцкий создал с мыслью о себе, поэтому считалось потом, что доверить ее другому актеру было бы оскорблением памяти о нем. Поэтому все — включая соавтора сценария — согласились, что никто не в состоянии заменить Высоцкого в этой роли.
Но остался сценарий. Осталась красивая и трогательная история польско-русских предубеждений и уз дружбы, история четырех друзей, брошенных в водоворот происходящих перемен в послевоенной Европе.
Если говорить о затронутой теме советской реакции на начало Варшавского восстания, то именно Высоцкий впервые высказался в своем творчестве по этому поводу еще в 1973 году. В стихотворении «Дороги… дороги» из цикла «Дорожный дневник» поэт писал:
«…НАКОНЕЦ-ТО В НЕГО ВЧИТЫВАЕМСЯ»
С личностью Владимира Высоцкого связаны многочисленные феномены и явления, не имеющие аналогов не только в России, но и в других странах. Одним из таких феноменов было рождение высоцковедения. Эта область науки совсем недавно заняла надлежащее ей место в аудиториях университетов и институтов, на научных конференциях и симпозиумах. С ее популярностью может сравниться лишь пушкиноведение.
В противоположность последнему высоцко-ведение не рождалось в тишине лекционных залов,
