страны, когда там меняется власть. Не забывай, на линкоре 'Уаджет' еще остались морские пехотинцы, не менее когорты. Плюс бортовые вооружения.
— Легионеров не боюсь, — уверенно заявил Варг. — Ты говоришь, не менее когорты? У меня ратников впятеро больше! Наше численное превосходство и наша вера в свободу покроют их перевес по качеству. А вот насчет вооружений корабля… послушай, друг, а вы с отцом не можете мне подсобить?!
Януарий наклонил голову в знак согласия.
— Мы думали об этом. Прежде всего о том, как нейтрализовать эфиритовую пушку.
— Да, да! Проклятый луч вчера спалил три десятка моих воинов! Нельзя ли отключить его?
— Боюсь, что нет… Мы попытаемся использовать иной способ.
Однако в подробности молодой Ульпин вдаваться не стал.
— Я поспешу к отцу, в пещеру, — сказал он. — Не нужно, чтобы твои люди увидели нас вместе.
Тут он вспомнил о палаче, который невольно стал свидетелем сугубо доверительного разговора. На самом деле верзила-палач даже не пытался вдумываться в суть беседы нового герцога и этого, по всему видать, могучего колдуна. В тщетной надежде, что о нем забудут, заплечных дел мастер забился в угол.
Януарий приблизился к нему и воздел руку. В руке ничего не было, но палач затрепетал от ужаса.
— Эй, погоди! — вмешался Варг. — С чего ты взял, что можешь убивать всех, кого ни попадя?! Меня сперва спроси!
Молодой Ульпин рассмеялся.
— А ты с чего взял, что я его убью? Как будто я не понимаю, сколь тебе как герцогу полезен человек его профессии!
Януарий заставил палача посмотреть себе в глаза.
— Ты меня не видел. Ты меня не помнишь. Ты меня не знаешь. Ты никого сегодня не пытал. Ты ничего не слышал. И герцога тут не было. Ты спал всю ночь. Ты засыпаешь! С восходом солнца ты проснешься…
Когда палач уснул, Януарий обернулся к Варгу и сказал:
— Прикажи своим людям убрать труп Лисмы. Вернее, нет, пускай его доставят к нам.
— Зачем? — вырвалось у Варга.
— Для научных изысканий, — загадочно улыбнулся молодой Ульпин.
Княгиня София Юстина полулежала на широкой софе в большой каюте, которую раньше занимал командующий. В настоящий момент контр-адмирал Септимий Доламин, командующий линкором, стоял перед Софией и докладывал обстановку. Помимо названных аморийцев, присутствовала Кримхильда, свергнутая герцогиня нарбоннских галлов, — она сидела в кресле подле ложа Софии.
— …Итак, ваше сиятельство, нам следует признать, что мятежникам удалось захватить контроль над столицей герцогства, — заключил Септимий Доламин.
— Как вы считаете, адмирал, сколь значительными силами они располагают?
— Судя по наблюдениям с линкора, речь может идти о войске численностью от двух до четырех тысяч человек. Более точные данные получить пока невозможно.
— Я так и думала, — проговорила София Юстина. — Солдаты вашего отца, герцогиня, присоединились к войску узурпатора.
'А это, в свою очередь, означает, что нам не удастся спровоцировать гражданскую войну, — еще подумала она. — Придется тебе, подруга, въезжать в Нарбонну на наших штыках. И опять мы будем выглядеть интервентами! Это печально, но неизбежно. Я не могу отступиться от тебя сейчас, когда твои враги жестоко унизили меня, а ты спасла мне жизнь'.
— Негодяи, — прошипела Кримхильда. — Я их казню, подлых изменщиков, клянусь богами!
Аморийцы сочли за лучшее пропустить последнюю фразу незадачливой герцогини мимо ушей и продолжили разговор между собой на патрисианском сиа. Уяснив ситуацию, княгиня сказала:
— Следует немедля высадить десант морской пехоты и дать решительный отпор мятежникам, пока они приходят в себя после так называемой победы.
— У меня от когорты осталось не более пятисот человек, — ответил командующий.
— Этого вполне достаточно, адмирал. Или вы сомневаетесь в победе наших доблестных легионеров над зарвавшимися петухами[53]?!
Септимий Доламин нахмурился и с выражением заметил:
— Эти, как вы выражаетесь, зарвавшиеся петухи уже уничтожили более полутора сотен моих солдат!
— По-вашему, ваши солдаты пали напрасно?
— Никак нет, ваше сиятельство. Они спасали вашу жизнь. Однако если бы вы послушали меня вчера, вашей жизни ничего бы не угрожало, а мои солдаты сохранили бы свои жизни…
— Ne sutor supra crepidam[54], — ледяным тоном промолвила София. — Я сделала то, что обязана была сделать, и не вам судить мою политику.
— Так точно, ваше сиятельство. Я воин. И мне дороги жизни моих подчиненных, таких же солдат императора, как я. Поэтому я не позволю бросать их в огонь брани, точно дрова в печку!
Теперь нахмурилась София. Она устремила на командующего суровый взгляд и отчеканила:
— От вас не требуется принимать решения, контр-адмирал. Вам надлежит выполнять то, что я приказываю. У вас есть час для подготовки операции. Можете быть свободны.
Сказав так, она прикрыла глаза.
— Я этого не сделаю, — процедил Септимий Доламин.
София Юстина открыла глаза — в них было удивление.
— Это что, бунт? Вы забываете, кто я?!
— Никак нет, ваше сиятельство. Это вы забываете, что я не ваш слуга!
Княгиня рассмеялась; новая ситуация огорчала бы ее, если бы не казалась столь забавной.
— Я министр имперского правительства, меня назначил сам Божественный Виктор — а вы кто такой, сударь?!
Командующий призвал все свое мужество и ответил:
— Вы не мой министр, ваше сиятельство. Я исполняю приказы военного министра, а не министра колоний!
Она улыбнулась.
— Похоже, я переоценила вашу сообразительность, контр-адмирал. Сколько вам лет?
— Сорок пять, ваше сиятельство.
— Рада это слышать. Выходит, у вас еще десять лет до отставки по возрасту. Так вот, милейший, я вам устрою перевод по службе. Не пройдет и суток, как вы получите приказ военного министра. Куда бы вас назначить на эти десять лет?! Как вы смотрите на должность помощника капитана на сторожевике где- нибудь в районе Экваториальной Африки?
Септимий Доламин побледнел.
— Вы мне угрожаете, ваше сиятельство?
— Я требую от вас повиновения!
— Мне нужно связаться с моим командованием в Темисии…
— Нет! Я запрещаю! Иначе вы пойдете под трибунал за нарушение секретности операции.
— Подпишите письменный приказ. Без приказа…
София Юстина не стала сдерживать смех:
— О каком-таком приказе вы толкуете, сударь? Разве не вы только сейчас сказали, что я не ваш министр?! Как я могу писать для вас приказы?
'Она просто издевается, — с горечью подумал командующий. — Если я не послушаюсь ее, она меня
