Они ударили по рукам. «И стал он искать удобного случая предать Его».
Вопрос — в чём должно было заключаться предательство? Ещё вопрос — откуда об этом знает Матфей?
Решили праздновать Пасху — как и все остальные иудеи. Иисус послал учеников в город по известному ему адресу и просил передать хозяину на словах: хочу отметить у тебя праздник со своими учениками. Почему вдруг такая конспирация?
Приготовились. Возлегли — повечерять. Вместо праздничного тоста учитель сказал:
— А ведь один из вас предаст меня.
Все сразу начали заглядывать друг другу в глаза и спрашивать Христа:
— Не я ли?
А он им строго ответил:
— Вот кто руку со мной в тарелку опустит, тот и предаст.
— Не я ли, учитель? — спросил в свою очередь Иуда.
— Ты это сказал, — ответил Христос.
И продолжили кушать. Пока Иисус преломляет хлеба, я недоумеваю: как после его ответа у всех могли остаться хоть малейшие сомнения в личности предателя? И опять: в чём заключалось предательство?
В момент вечери предательство ещё не случилось, оно лишь должно свершиться, хотя Иуда уже совершил сделку. Так в чём предательство? Ладно, посмотрим, что было дальше — вдруг прояснится?
А дальше Иисус разломал хлеб и роздал куски ученикам. И сказал:
— Это моё тело. Ешьте его.
Потом он налил в чашу вино. И сказал:
— Это моя кровь. Пейте её.
И они ели его тело и пили его кровь. А потом запели песню и пошли на гору Елеонскую. На горе Христос сказал ученикам:
— В эту ночь вы обо мне соблазнитесь. А я после воскресения встречу вас в Галилее.
Пётр, как всегда, порывался быть в передовиках.
— Я никогда о тебе не соблазнюсь.
— Ты не только соблазнишься, но отречёшься от меня три раза ещё до утра.
— Да умереть мне на этом месте — никогда не отрекусь.
— Да, не отречёмся, — загалдели апостолы.
Они были просто пьяны.
Иисус привел их к Гефсиманскому саду. Взял с собой Петра, Иоанна, Иакова и пошёл в сад — молиться. Андрея опять не взяли. Ну и Матфея не взяли. Так что, он опять всё пропустил, и записал с чужих слов. Интересно, с чьих?
Христос усадил трёх учеников на полянке, а сам начал «скорбеть и тосковать». Проще говоря, ему было страшно. И он молился! И просил у бога, чтобы «миновала его чаша сия», но чтобы при этом исполнилось желание бога, а не Иисуса. Хитро.
Помолился, подошёл к трем ближайшим друзьям, а они спят. Растолкал верных учеников:
— Я же вас просил пободрствовать хотя бы часик, а вы храпите на весь сад. Лучше помолитесь.
Апостолы согласились и пообещали исправиться. Христос опять пошёл молиться. Опять попросил бога «отвести чашу» и опять за «чужой счёт».
Вернулся. Верные апостолы опять храпят. Нехорошо. Разбудил. Поругал. Опять пошёл молиться. Вернулся, а они опять спят!
Вот такие ученики. Но ведь, вино и не таких ломало.
Христос растолкал их и сказал:
— Пора на выход, друзья мои. Вон идёт предатель.
И пришёл предатель со свитой. Началось предательство.
«Вот Иуда, один из двенадцати пришел, и с ним множество народа с мечами и кольями, от первосвященников и старейшин народных».
Вот видите, с Иудой пришла огромная толпа. С мечами и кольями. Видать, крепко полюбили Христа жители Иерусалима. Тем временем Иуда сказал толпе:
— Кого я поцелую, тот и есть — возьмите его.
Так вот, в чём предательство! А я-то думал, голову ломал. Всё дело в поцелуе.
Подождите, о чём речь? Иисус въехал в Иерусалим под рёв восторженной толпы. А теперь толпа стоит с мечами и кольями — и не знает, кого бить!
Он доводил в спорах священников до белого каления, а теперь они не знают, кого брать!
Есть только два объяснения этого феномена.
Первое: никакого въезда в Иерусалим и массовых сеансов психотерапии, изгнания из храма и религиозных диспутов не было — Матфей соврал. Это значит, что не было никакого предательства.
Ведь убить Христа решили за то, что он проповедовал и делал. А если не проповедовал и не делал — нет причины убивать. Вся история выдумана.
Второе объяснение: Иисуса подменили. И первосвященники, а заодно и толпа просто не знали, кого нужно арестовывать — они не могли опознать Иисуса.
Так же, как раньше его не могла узнать родная мать, и братья, и соседи. В этом случае был заговор, Иуда «подсказал» первосвященникам, кто «на этот раз» Иисус Христос, и взяли того, на кого он показал. И опять никакого предательства.
Но священники тоже хороши — «главное — не брать его на праздники». Ага! В самый разгар Пасхи взяли. Вернёмся в Гефсиманию.
Толпа с мечами и кольями стояла и не знала, что делать. Иуда подошёл к Иисусу и поцеловал его. И сказал:
— Радуйся, Равви!
— Друг, зачем ты пришёл? — удивился Иисус.
В самом деле, у него был повод удивиться. И порадоваться. Но не успел он порадоваться — тут такое началось! «Возложили на него руки и взяли его».
Люди с мечами и кольями. Которых только что вытащили из-за праздничного стола. Если апостолы были «выпимши», то простые горожане никак не были трезвее их.
Могу себе представить, как именно они возложили на него руки. И взяли. Началась потасовка. Один из апостолов «извлек меч свой» и отрубил ухо рабу первосвященника.
Да это же настоящий триллер! Сами посудите. Иуда приводит толпу арестовывать Христа. Толпа не знает, кого хватать, они не могут опознать Иисуса, который три дня всем глаза мозолил. Но Иуда точно знает, кого надо брать.
Он подходит к какому-то человеку, целует его и называет Учителем. Тот, кого он целует, тоже не узнаёт Иуду!
Он удивлённо спрашивает: зачем ты пришёл, друг? В смысле: чего надо? Так малознакомым людям говорят. Какой он ему друг? Он ему ученик!
Ещё момент — апостолы ходят со своими мечами! Даже на праздники. Во всяком случае, некоторые из них. И неплохо фехтуют! В темноте, после обильной выпивки отрубить ухо, и не задеть ничего остального — такое не каждому под силу.
А история продолжалась. Иисус приказал своему апостолу: меч в ножны! И пригрозил толпе небесным воинством (во всяком случае, арестованный действительно считал себя мессией). Апостол спрятал меч.
После этого все ученики разбежались! Все кроме Петра. Пётр пошёл за толпой, которая потащила арестованного в дом Каиафы, где уже собрался весь синедрион, чтобы вершить суд. «И войдя внутрь, сел, чтобы видеть конец». Контроль должен быть.
Синедрион начинает судилище на праздники, да ещё и ночью! Куда они так спешили?
Иисусу выдвинули обвинение.
— Говорил ли ты, что можешь разрушить храм и восстановить его в три дня?
Иисус молчал. Тогда Каиафа вскричал, страшно тараща глаза:
— Заклинаю тебя богом живым, ты Иисус Христос?
Ответ всех очень удивил:
