«Остался отрок Иисус в Иерусалиме; и не заметили того Иосиф и Матерь Его».
Зевнули — с кем не бывает. Пасха ведь. Опомнились через сутки. Начали искать. Ещё через три дня нашли мальчишку в иерусалимском храме.
В самом деле — три дня искали по подворотням, и лишь под конец решили заглянуть в самое невероятное место — храм. Ну, что, скажите на милость, делать сыну божьему в храме?
В храме Иисус устроил диспут со знатоками писаний и священниками. И они очень «дивились» ему.
Мария попыталась сделать сыну выговор: «Мы с отцом обыскались тебя». Двенадцатилетний Иисус сразу дал ей понять, кого он считает своим отцом — Иосиф в эту категорию не попадал.
«И он пошел с ними, и пришел в Назарет, и был в повиновении у них».
Строптивый был мальчишка. Ведь мог и воспротивиться.
Иоанн начал проповедовать. Лука старательно привязывает нас к дате этого события. 15-й год правления Тиверия.
Понтий Пилат — прокуратор Иудеи. Ирод — тетрарх Галилеи, его брат Филипп — тетрарх Итуреи и Трахонитской области. Лисаний правит в Авилинее. Анна и Каиафа — первосвященники.
Почему так детально? Это, чтобы ни у кого сомнений не осталось.
Первосвященников было двое. Если вспомнить сцену ареста, когда в Гефсиманский сад привалила целая толпа с мечами и кольями, старейшины родов и первосвященников, то надо иметь в виду — первосвященников в этой толпе было всего двое.
«Был глагол Божий к Иоанну, сыну Захарии…» Лука, мягко говоря, сбивает нас с толку — Захария не был отцом Иоанна. Когда его жена забеременела, Захария махал кадилом в командировке.
Нет, но каков евангелист? Сам придумал неправдоподобнейшую байку о зачатии Иоанна, и даже не дал нам в полной мере насладиться ею — тут же её опроверг. И, не мешкая, сочинил новые, да ещё какие!
«Порождения ехиднины! Кто внушил вам бежать от будущего гнева?». Помните эту гневную фразу? Я, например, отлично помню. Так Иоанн обращался к фарисеям, которые надеялись покреститься на халяву, затесавшись в толпе.
Но Креститель обладал зрением кондора и вышибал безбилетников из очереди. Так?
Нет, совсем не так. Порождениями ехидны Иоанн называл всех, кто приходил к нему креститься. Всех простых людей — народ.
Злой был мужик, хоть и брат Иисуса Христа. Матерно крыл всех подряд на берегу Иордана. Нет не всех. «Мать ваша ехидна» — так он говорил лишь простым людям. А ещё он им говорил: «сотворите плод, достойный покаяния».
Это значит, что если уж каяться, то хотя бы в стоящих делах. Я себе представляю, что творилось в те дни в Иудее. Наслушавшись Крестителя, народ преисполнялся решимости и бежал… грешить.
Да, простых людей Иоанн материл и призывал грешить. Со служивыми людьми он общался иначе.
Вот так. Учитель. Вот, кого он учил — мытарей. Сборщиков податей. Матфей не зря оказался в команде апостолов. И Креститель ласково поучал мытарей:
— Ничего не требуйте более определённого вам.
А ещё приходили к нему солдаты. Военнослужащие действительной службы. Креститься. Этим он говорил:
— Не обижайте бедняков, не клевещите, а главное — будьте довольны своим жалованьем.
Ай да Иоанн! Ай да Лука! Настоящий государственный муж. Кардинал! Мазарини да и только.
Какие пустыни, какие пояса на чреслах! Шестисотый «Мерседес» — вот, что ему полагалось.
И всё-таки Креститель угодил в тюрьму. Его лояльность оказалась ни к чему.
А вот и Христос подоспел.
Он был вообще «одним из…». Иоанн не бросился завязывать ему шнурки на сандалиях. Или на валенках (учитывая время года). Он его даже не заметил — в такой кутерьме.
Что ему до плотника, когда приходят маршевые роты, преклоняют колена и он их кропит святой водой. А тут ещё кавалькада иномарок с налоговыми инспекторами. И каждого надо приветить, доброе слово молвить. Голова кругом идёт.
«Иисус, начиная свое служение, был лет тридцати». А дальше Лука приводит его родословную. Тут есть три примечательных момента.
Первое. Начинает он с оговорки. «И был, как думали, сын Иосифов». То есть, он знает, что называть Христа сыном Иосифа не имеет смысла.
Но есть официальная церковная родословная, которая утверждает: Иисус, сын Давидов. Лука начинает искать компромисс. Он вообще-то, не такой дурак, каким кажется.
Второе. Родословная отличается от Матфеевой. Там было: Давид — Соломон — Ровоам. У Луки иначе: Давид — Нафан — Маттафай. Из этого следует, что одна из родословных лжива. Но, поскольку, церковь считает их одинаково достоверными, то лживы обе.
Если вы помните Ветхий Завет, то согласитесь, что при описании «деяний» Давида и Соломона упоминается лишь один Нафан — пророк, который подговорил мать Соломона выторговать трон для своего сына.
С другой стороны, у Давида детей было — аж 24 штуки, всех имён нам не назвали, так что, мог быть среди них и Нафан.
Третий момент. Лука доводит родословную Иисуса до самого Адама и даже бога, и таким образом даёт понять, что Христос — сын божий. Вот вам и компромисс. Но очень хлипкий, ведь тогда получается, что любой потомок Адама — божий сын.
Иисуса повели под белы рученьки в пустыню. И там «сорок дней он был искушаем от Диавола». Тут Лука мало фантазировал. А вот дальше…
«И возвратился Иисус в силе духа в Галилею. Он учил в синагогах, и от всех был прославляем». Что же, никто не удивлялся, и не говорил: это же Иисус, который плотник, он что, с ума сошёл?
Нет, говорили. В перерывах между славословиями.
Как всё красиво — верховный жрец пришёл в храм, ему с поклоном подают книгу и ждут, когда он начнёт вещать. Он начинает говорить, и тут все удивляются.
Потом удивление сменяется яростью.
«Услышав это, все в синагоге исполнились ярости, и, встав, выгнали Его вон из города и повели на вершину горы, чтобы свергнуть Его…»
Вон оно, как обернулось. «Учил в синагогах и от всех был прославляем»? Ох, недобрая то была слава.
Пришлось бежать в Капернаум. В этом рыбачьем посёлке он первым делом излечил тёщу Симона. Но Симон ещё не был его учеником. После исцеления тёщи Симона Христос удалился в пустыню.
Потом опять «проповедовал в синагогах галилейских», где опять был «всеми прославляем». И лишь потом он встретил Симона и Андрея.
Дело было так. Иисус проповедовал на берегу озера. Народ толпился на пляже — каждый хотел увидеть проповедника. В это время недалеко от берега дрейфовали две лодки, из которых рыбаки забрасывали сети.
Иисус решил использовать одну из лодок, как трибуну. Рыбакам это не очень понравилось — им надо
