ему, что бедна, что работает чуть ли не прислугой у богатой старухи. Она также рассказала, что не может принять предложение сына одного плантатора, так как семья считает, будто у нее есть состояние, а на самом деле у нее нет ни гроша. Еще она призналась в том, что да, ее привлекла в первую очередь внешность Алекса.
Алекс был так влюблен в нее, так ослеплен ее красотой, что даже сказал, будто понимает ее. В то время он действительно так думал. Познакомившись с Кей и догадавшись, что она видит в нем старика и уродца, а еще и убийцу, он решил оставаться таким, как есть, и все больше убеждался в правильности этого решения. Понравится он ей или нет — все это зависело исключительно от него, от Алекса, а не от ее восприятия его внешности. И самым чудесным было то, что она со временем… привязалась к нему — если не полюбила.
Да, его это радовало, а вот ее, кажется, нет. Может, он действительно с улыбкой воспринимал ее слова о его возрасте. Может, он действительно втайне посмеивался, слушая ее бесконечные разглагольствования о красоте Грейди.
Правда в том, что он слишком много внимания уделял собственным интересам и не подумал, как Кей может отреагировать, когда выяснится, что он, по сути, обманывал ее. Теперь вставал вопрос: как из этого всего выбираться?
Охотясь, Алекс ломал голову над тем, как вернуть расположение Кей. Несколько раз он приходил к мысли, что нужно сказать ей правду: он совершил огромную ошибку и просит простить его. Однако он гнал от себя эту мысль. Женщинам нравятся сильные и властные мужчины, поэтому вымаливание прощения тут не сработает. Хотя… Алекс вспомнил, что однажды уже извинялся перед Кей и что тогда это сработало. Но сейчас ситуация серьезнее, причем тогда у него не было действенного оружия — поцелуев.
К концу дня, увидев издали лагерь, Алекс с облегчением вздохнул. Скоро они с Кей вместе уединятся в палатке, он обнимет ее и своими ласками лишит желания что-либо говорить. Он покажет ей, как сильно сожалеет обо всем, и это решит все проблемы. Он будет с ней так нежен, что она забудет о ссоре. Слова не понадобятся, не понадобятся и извинения.
Добравшись до лагеря, Алекс стал привязывать оленью тушу к дереву. Работая, он улыбался. Кей наверняка хочет помириться не меньше его. По сути, он давным-давно научился использовать свою внешность, чтобы налаживать отношения. Ему достаточно было поцеловать женщине руку и посмотреть на нее из-под полуопущенных век, и она прощала ему все. Не важно, что он оставил ее одну на два часа, пока участвовал в скачках, — она прощала его. Не важно, что он, готовясь к завтрашним скачкам, не явился на ужин, когда его ждала вся ее семья, — она прощала его. Максимум, что от него требовалось, — это лишний раз поцеловать ее в шейку. Такие поцелуи всегда заставляли женщин прощать ему все.
Кроме Лилит, подумал Алекс, привязывая к стволу веревку, на которой была подвешена туша. Лилит ни с чем не желала мириться. Он только один раз подвел ее, а на следующий день она уже появилась под руку с другим мужчиной и от души смеялась над его шутками. Увидев Алекса, она лишь счастливо улыбнулась ему. Она совсем не расстроилась казалось, ее совсем не заботило, что он не пришел на свидание. Это научило его никогда не опаздывать.
Алекс знал, что Кей сердится. Он изучил ее характер и ожидал от нее колкостей. Но он поцелует ее, и у нее сразу улучшится настроение.
Уверенный именно в таком исходе, Алекс снял пропитавшуюся потом рубашку и забрался в палатку. Кей лежала на своем месте, положив между походными кроватями скрученные в рулон одеяла и даже небольшой ящик. Алекс все это осторожно убрал и лег рядом. Приподнявшись на локте, он слегка прикоснулся к плечу Кей и потянулся, собираясь поцеловать ее в шею.
Все произошло в одно мгновение, Алекс сообразил, что шея, к которой прикоснулись его губы, принадлежит отнюдь не Кей. Оказалось, что на месте Кей спит Тим.
— Черт побери! — вопил мальчишка. — Чем ты занимаешься?
Он едва не свалил палатку, стремительно пробираясь к выходу.
Остальные, разбуженные криками, тоже выбрались из палаток. У Грейди в руке был заряженный пистолет, Эли вооружился огромным кухонным ножом. Вслед за Эли из палатки выбралась Кей и с ехидством посмотрела на Алекса.
— Он хотел поцеловать меня! — кричал Тим, пятясь от Алекса и с отвращением глядя на него.
— Ничего я не хотел, — сказал Алекс, вновь надевая рубашку. — Я просто потерял равновесие и повалился на него. Может, Тиму и нравится думать, будто я хотел поцеловать его, но это лишь его фантазии. Может, он слишком истосковался в одиночестве.
Придумывая все эти отговорки, Алекс всеми силами старался не встречаться с Кей взглядом.
— Тим, залезай в палатку и не мешай людям спать, — сказал Грейди.
— Не хочу я с ним спать, — возмутился мальчишка. — И я вообще не понимаю, зачем понадобилось меняться палатками. Мне и с Эли было хорошо.
— А вот мне спать было плохо, — сказал Эли. — Твоим храпом можно пугать аллигаторов. Юный Кей спит тихо, как ребенок, и с ним я спокойно высыпаюсь. Пусть Алекс несколько ночей помучается с твоим храпом.
Если Алекс и сомневался в том, что Эли и Грейди знают, кто на самом деле Кей, то теперь слова Эли развеяли все сомнения. Он посмотрел на Грейди, но тот отвел взгляд. Было очевидно, что они знают о ссоре — но не о ее причине, — знают, что Кей обижена, и Эли, придумав предлог, помог ей избавиться от общества Алекса.
Секунду Алекс размышлял, стоит ли признать правду. Если все — кроме Тима, естественно, — знают, что происходит, почему он не может сказать об этом вслух? Нет, нельзя так поступать с Кей. Нельзя говорить, что они с ней любовники. Окружающие не должны знать об этом, пусть гадают и сомневаются. А еще надо помнить о собственной безопасности. Если им все известно о Кей, не исключено, что они знают, кто такой Алекс. А у него нет желания сидеть у костра и отвечать на вопросы о том, что произошло в Чарлстоне.
— Держись от меня подальше! — потребовал Тим.
Он переводил взгляд с Алекса на Кей и обратно с таким видом, будто хотел сказать, что между этими двумя есть некоторые нелады.
— Думаю, нам всем нужно отдохнуть, — сказал Грейди, стараясь не встречаться взглядом с мальчишкой. — Кстати, Тим, если хочешь, может спать снаружи, с москитами. — С этими словами он забрался в свою палатку.
Кей улыбалась. Казалось, она наслаждается и раздражением Тима, и недовольством Алекса — ведь все эмоции явственно читались на его слишком красивом лице.
Деланно зевнув, она обратилась к Эли:
— Может, пойдем спать? — И улыбнулась Алексу: — Спокойной ночи, братец. Надеюсь, жуки не сожрут твое очаровательное личико. Было бы жалко, если бы они погубили такую красоту.
— А? — произнес Тим, когда Кей забралась в палатку. — Что он сказал?
Эли хмыкнул:
— Ничего, что предназначалось бы для твоих ушей. Иди спать, парень, и постарайся не сильно мучить Алекса. — Он забрался в палатку вслед за Кей.
Алекс и Тим остались одни.
— Если еще хоть раз тронешь меня, я… я… — пригрозил Тим, но не договорил, испугавшись тяжелого взгляда Алекса, и шмыгнул в палатку.
Алексу очень хотелось устроиться спать снаружи, но укус москита моментально избавил его от искушения, и он залез в палатку.
Тим уже спал. Алексу сразу стало ясно, что имел в виду Эли, говоря о храпе мальчишки. При вдохе он громко сопел, а выдыхал со звонким свистом. Сначала Алекс воспринял эти звуки с улыбкой. Он сообразил, что именно эти звуки слышал по ночам, но всегда считал, что их издает птица. Надо же, думал он, бедняга Эли терпел их с первого дня экспедиции.
На следующее утро, проснувшись таким же уставшим, как и вечером, Алекс уже не улыбался.
— Я впервые выспался с начала путешествия, — объявил Эли, разливая кофе в оловянные кружки. — Ни разу не проснулся от сопения и свиста. — Он хлопнул Кей, сидевшую на бревне, по плечу, да так сильно, что она едва не свалилась. — Вот что тебе скажу, парень: я в жизни не встречал людей, которые спали бы
