независимо друг от друга. Ум все воспринимает и анализирует, а сердце чувствует.
Кей слегка подвинула к нему ногу. Алекс осторожно прикоснулся к тонкой щиколотке, обтянутой шелковым чулком. Кей не убрала ногу, и тогда он принялся поглаживать ее.
— А Нат рассказывал тебе, что племянник ее мужа жив? Она не убила его, просто оглушила. Те люди, которые искали ее в Чарлстоне, были от ее мужа. Он хотел ее вернуть.
— Нат писал мне обо всем. — В ее голосе слышался упрек, что вот он, Алекс, ни разу не написал ей. Однако, хоть и через Ната, они все же поддерживали связь. — Значит, она вернулась к мужу?
— Да. — Алекс снял с ноги Кей туфельку и принялся поглаживать ей ступню. Он знал, что Нат в письмах рассказывал Кей обо всем, но было и кое-что, что Алекс собирался рассказать лично. — Я говорил с ее мужем и рассказал ему о том, что эта женщина сделала мне. Я даже заставил Мег рассказать ему правду о ее юности и о том, как она солгала, чтобы познакомиться с ним. Оказалось, что он все это знает. Как выяснилось — она мне об этом не говорила, — в юности она работала у него на кухне, и он запомнил ее. Он понял, кто она такая, когда увидел ее в одежде дочери своего кузена. Он без труда догадался о том, что произошло.
— И простил ее?
— Более того, он полюбил ее. Он сказал мне, что в первый раз женился, чтобы угодить отцу, и ненавидел свою богатую жену-аристократку. А во второй раз он женился, чтобы угодить самому себе.
— Значит, они счастливы?
— Когда мы с Натом уезжали, Мег уже была беременна от него.
— От Ната? Папе это совсем не понравится.
На мгновение на лице Алекса появилось озадаченное выражение, затем он расхохотался — от души. Искренний смех зародился где-то внутри его и вырвался наружу. Он и забыл, как она умеет все превратить в шутки. Целый год он занимался только серьезными вещами, общаясь с судьями, юристами и Мег. Он очень скоро понял, что ее красоты мало, чтобы привнести в его жизнь радость и веселье.
Алекс переживал, что Кей отказывается смотреть на него, а этот смех успокоил его. Рисунок на мольберте напоминал творение ребенка-дальтоника — в розовом пруду плавали пурпурные утки с синими клювами.
Алекс сдернул ее со стульчика на траву и принялся страстно целовать.
— Как же я скучал по тебе, — выдохнул он. — Каждый день, каждую минуту я думал о тебе и мечтал оказаться рядом. Нат читал мне твои письма и письма твоей матери, где вы рассказывали о приемах и о танцах. Твоя мама даже написала о том, что из-за бесконечных танцев она не успевает покупать тебе новые туфли.
— Это я попросила ее написать об этом, — сказала Кей, с улыбкой глядя на него.
Она погладила его по щекам, радуясь ощущению его кожи под ладонями. Она обязательно покажет ему его портреты — их набралась уже целая сотня или больше, — которые она нарисовала по памяти. Со сколькими, бы мужчинами она ни знакомилась, как бы красивы они ни были, она всегда видела рядом с собой Алекса.
— Я так и подумал, но потом сказал себе: нет, это невозможно, мой дорогая Кей не может быть так жестока.
— Я? Жестока? Это ты олицетворение жестокости. Испанская инквизиция тебе в подметки не годится. Мой ужасный братец во всех подробностях описывал все то, что вы выяснили… насчет той женщины и ее мужа. А ты уверен, что это не она убила девушку в экипаже? А вдруг она…
Кей замолчала, потому что Алекс поцеловал ее. Отстранившись, он заглянул ей в лицо.
— Мне тоже приходила в голову эта мысль, но ее муж знал об аварии. Один из его рабочих видел, как все случилось, и этот самый муж уже собирался туда, когда на пороге его дома появилась Мег и заявила, что она — погибшая девушка. Его позабавила ее дерзость, а вскоре он уже влюбился в нее. — Голос Алекса зазвучал тише: — Кто может понять любовь? — Он потер рукой лоб. — Я согласен с твоим отцом: если бы у тебя была голова на плечах, ты бы приняла предложение Армитиджа. Вы с ним принадлежите к одному классу, и…
— Мама рассказала мне правду.
Они лежали рядом на траве, и Алекс, когда услышал ее слова, приподнялся на локте, навис над Кей и с любопытством посмотрел на нее.
— Правду о чем?
— О ней и об отце.
— И в чем же заключается эта правда? — весело спросил он.
Кей отпихнула его от себя.
— Если ты намереваешься врать и станешь делать вид, будто не знаешь этой истории, можешь убираться туда, откуда пришел! Ты сказал: «Эти двое подходили друг другу меньше всего на свете», — так что мне ясно, что ты знаешь всю историю.
— Как тебе удалось запомнить то, что было сказано больше года назад?
Кей проигнорировала его вопрос.
— Я больше не позволю, чтобы со мной обращались как с маленькой девочкой. Ни тебе, ни кому-то еще!
Алекс принялся пощипывать губами ее шею.
— То есть твоя мама рассказала тебе о том, что твой отец был нищ, а она купалась в золоте? В этом заключается правда?
— Господи, ты опять смеешься надо мной. Мог бы сначала надеть мне на палец то самое кольцо, что купил, а уже потом издеваться.
— Мне тоже не терпится. — Он закинул ногу на ее бедро.
Кей смотрела ему в глаза и думала, как же сильно она его любит — и всегда будет любить. По дороге домой из Европы мама во всех подробностях рассказала, через что пришлось пройти ей и отцу, прежде чем они поженились. С детства Кей слышала прекрасные, сладкие сказки — все это было ложью — о том, как они познакомились. Правда же, как выяснилось, была иной, и Кей испытала шок, когда обнаружила сходство между историей ее отношений с Алексом и историей отношений матери с отцом. Когда мама рассказала, как Ангус сбрил бороду и усы и оказался настоящим красавцем, Кей вспомнила, как выплеснула на Алекса воду из таза.
«Ну, это была всего лишь вода! — воскликнула мама. — А вот я выстрелила в твоего отца и едва не убила его».
Кей внимательно, впитывая каждое слово, слушала рассказ матери.
— Почему ты на меня так смотришь? — спросил Алекс.
Она уже собралась было поделиться с ним своими впечатлениями от услышанного, но потом поняла, что сейчас не время.
— Если ты думаешь, — сердито глядя на него, заявила Кей, — что сможешь насладиться мной до свадьбы, ты жестоко ошибаешься.
— Насладиться? Помню, бывало…
Отпихнув его, Кей откатилась в сторону и потрясла кулаком. Выражение ее лица ясно говорило, каковы ее намерения.
Алекс удрученно вздохнул и сел.
— А с чего ты решила, что у меня есть кольцо? Ах да, Нат. Он не счел нужным держать в тайне тот факт, что я его купил.
— Естественно, брат рассказал мне, что ты задумал, как ты ездил по лондонским ювелирным магазинам. А еще он рассказал мне о том, что муж той женщины давал тебе лошадей, что ты собрал денег и купил ферму у моего отца. Нат сказал, что ты хочешь назвать ее в честь Макдауэллов. Но она будет называться фермой Мерлина, иначе я не буду там жить. Брат рассказывал тебе, что дядя Ти-Си отвез те рисунки, что я сделала во время экспедиции, в Лондон и показал их людям из Африканской ассоциации, но они заявили, что женщина не могла нарисовать все это и тем более путешествовать вместе с экспедицией по неизведанным дебрям Флориды, поэтому рисунки их не интересуют.
— Знаю, любимая, — тихо проговорил Алекс. — Он мне рассказал. Но не переживай, мы что-нибудь придумаем. А ферму можешь назвать как пожелаешь. Из Англии я привез с десяток лошадей и вернул
