И он двинулся по шпалам в сторону станции, а отряд последовал за ним. Последним был Кемпер. Он смачно харкнул перед собой, выражая этим полнейшее презрение к бойцам внутренней безопасности, и, демонстративно уперев руку со «стечкиным» себе в плечо, пошел за группой.
– Слышь, Сохатый, а что с Сенькой Кубриком? – крикнул Сергей, догоняя.
– А все с ним, – мрачно ответил Лось, вглядываясь в шпалы. – Мы нашли куски его комбеза да один ботинок. Все в крови. Вот и думай.
У Маломальского сжалось сердце. Нет, закадычными друзьями они с Кубриком не были никогда. Тот даже иной раз бесил его своей бравадой и пустым бахвальством, которое в среде сталкеров не особо поощрялось, учитывая специфику ремесла. Сеня перед каждым выходом устраивал настоящую шумиху, которая выглядела как самореклама, а его заявлениям, что ничего-то он не боится, все равно никто не верил, кроме женщин. Этим Кубрик частенько пользовался.
И если сам Сергей постоянно на выходах бормотал себе под нос удачные и не очень шутки, то это был лишь способ побороть гнетущий страх, который то и дело буравил мозг любого человека, наверняка даже пресловутого Хантера, человека-легенды, хоть тот и не признал бы этого никогда. Поэтому когда кто-то говорил, что на поверхности не страшно, это значило, что либо он тронулся умом, либо никогда не бывал там, во всяком случае, после Катаклизма. Но Сене нужно было из каждого выхода устроить героическое шоу. Конечно, сталкеры, окутанные ореолом тайны, подвига, мужественности, обладали особым магнетизмом для любых женщин. И Семен магнитил как мог.
Ну конечно, и Сергей не упускал случая, видя блеск в глазах смотрящей на него дамы. Но ведь трепаться об этом на все Кольцо принято не было! А Кубрик это делал охотно и в подробностях. И про свои похождения, и про чужие, ежели узнавал об этом. О том, что между Сергеем и той самой Верой когда-то что-то было, вся станция узнала именно от Сеньки, но обиду Вера затаила именно на Маломальского. Отчего? Да поди этих баб разбери.
И тем не менее Сергею было больно за Кубрика. Тот был хорош на выходах и никогда не бросал брата- сталкера в беде. Правда, при этом орал он свое коронное «Не сцать, я уже рядом!» так, что на этот ор сбегалась вся нечисть, даже та, которая и бегать-то толком не умела. А в этот раз помощь понадобилась ему самому. Но увы…
– Там такое на поверхности, – устало проворчал Лось. – Ты самое веселье пропустил. Просто шабаш какой-то. Бразильский карнавал, только без голых мулаток в перьях. Зато вичух тьма. Я даже не предполагал, что их столько есть на всем этом дрянном пространстве, что наверху. Сидели в подвале и уже письма прощальные в гильзы пустые закатывали. Но повезло, ветер сильный поднялся. Сейчас там, наверное, уже ураган. Не любят твари ветер. Но, черт возьми, сколько ж их там было…
– Так ведь полнолуние, что ты хотел, – ухмыльнулся Сергей.
– Да я не припомню такого в прошлое полнолуние, когда выходил на поверхность.
– Когда это ты на выходе был в полнолуние? – Бумажник с сомнением взглянул на коллегу.
– А помнишь, как маньяка серийного с Краснопресненской ловили? Примерно полгода назад где-то.
– Который дрезину угнал и уже на Планерной его на поверхность выдавили?
– Да, – Лось кивнул. – А там, у самого входа на Планерную, его арахна слопала.
– Ну. И что?
– Так полнолуние тогда было. Я же выходил. Вот у меня на глазах арахна его и жрала. Это ведь после того случая ее гнездо на картах появилось.
Сергей поежился. Сам он арахну никогда не видел. Вообще ее мало кто видел, поскольку это, как правило, было последнее, что видел сталкер на поверхности. Но всяких баек об огромном пауке, который жрет даже вичух, наслушался. И своих самцов на десерт, кстати, тоже.
Они уже вышли на тускло освещенную станцию и поднялись на платформу.
– Ну, тогда в связи с чем весь этот, как ты говоришь, шабаш, если не из-за полнолуния?
– Да черт его знает, – пожал плечами Лось.
– Брачный период у них, балбесы, – послышался насмешливый голос.
Сергей повернул голову и увидел сидящего в своем инвалидном кресле Казимира. Тот уже встречал их.
Маломальский усмехнулся в ответ:
– Только не говори, что эти твари любить умеют.
– Конечно, умеют. Потому и правят успешно миром на поверхности.
– А мы отчего же не правим?
– Так мы больше ненавидим, чем любим, потому и результат налицо. Сделали такое с этим самым миром, – покачал головой старик. – Меня когда с пережеванными ногами ребята, уцелевшие из моей группы, тащили обратно в метро, почти двое суток, мы как раз на брачный период нарвались. Годовщина на днях была моей безногой жизни. Забыл?
– С чего ты взял, что у них именно брачный период был? – усмехнулся Лось.
– Поведенческие аспекты всего живого в таких случаях характерные. Я же зоологом был в той жизни. Кинологом, точнее, при органах.
– Ботаник ты, – засмеялся Кемпер.
– Базар фильтруй, салага, – беззлобно огрызнулся Казимир, крутя колеса своего кресла. Вся процессия продолжала движение по платформе станции.
– Ладно. Это все лирика. Где там наш гость? – спросил Маломальский у старика.
– Да сидит, букварь твой разглядывает. Очень ему картинки нравятся. А вот есть отказался.
– Как это? Не голодный, что ли?
– Да кто его знает. Значит, не голодный, ежели не ест. Морду воротит, и все тут.
– Что за гость? – полюбопытствовал усталый Лось.
– Да так, забрел тут один, – уклончиво ответил Сергей, пожалев, что затеял этот разговор с Казимиром при сталкерах.
Говорить с Лосем на тему последних событий, произошедших на станции, он не хотел. Непременно затянется долгий и обстоятельный треп, а времени терять он сейчас не мог. Хотелось поскорее отправиться на Серпуховскую, да и дела свои с товаром порешать. Сейчас, когда поднимется суета с возвращением группы, которую уже считали сгинувшей, будет легче уйти через объявленный карантин: властям станции будет не до Сергея. Он, конечно, рад будет поболтать за чарочкой с ребятами, что выручили его намедни и сами в итоге вернулись живыми, но только немного позднее.
– Слушай, а что там, на Нагатинской? – поинтересовался Маломальский, пытаясь увести разговор от юродивого и уповая на то, что усталость сталкеров не даст им заинтересоваться гостем и странной историей его появления на станции.
– В каком смысле? – Лось взглянул на Сергея.
– Ну, вы же там спустились в метро. Так?
– Конечно. Вернуться по поверхности к Тульской вообще нереально было.
– Ну вот. Станция-то заброшенная. Может, там что новое? Может, обосновался кто?
– Да нет. – Лось пожал плечами. – Пустая, как обычно. Правда, были там следы временной стоянки, и вроде как относительно свежие. Но похоже, ушли они в сторону Нагорной или еще дальше – до Нахимовского или даже Севастопольской. Да нам не до того было, чтобы проверять: за нами в метро свинорыл спустился, гадина. Хорошо успели заметить и из пулемета срезали, да еще и прожарили хорошенько. А так бы бродил тут, проказу разносил…
На рыночной «площади», которая занимала на станции центральное место, группу Лося уже встречали власти Тульской. Подчеркнуто радостными приветствиями и улыбками они пытались загладить инцидент в туннеле, однако сталкеры отвечали угрюмыми взглядами и односложными репликами.
Сергей решил, что это удобный случай отделиться от группы и вернуться в свое жилище. Поманив рукой Казимира, он двинулся в сторону своей палатки.
Юродивый снова встретил Маломальского с нескрываемой радостью. Он сидел на полу палатки и, как только сталкер вошел, тут же вскочил, сияя.
– Сергей… Пришел… – выговорил он с удовольствием.
К счастью, на сей раз мужик не размахивал руками, угрожая повалить палатку, – они были заняты букварем.
