общественно-культурной жизни с тем, чтобы по возвращении в Грузию по возможности и надобности внедрять такие формы и у себя на родине.
С особенной полнотой и точностью описывает он производственные процессы той или иной отрасли хозяйства. Он присматривается, как производят сахар из тростника, как устроены ткацкие станки, как делается розовое масло, и описывает все эти технологические процессы не в общих чертах, а подробно, с удивительной точностью. По этим кратким, но с профессиональной точностью сделанным записям заинтересованный и деловой человек мог бы сам организовать ту или иную отрасль хозяйства. И это дает основание думать, что автор не без умысла прибегал к описанию таких точных подробностей, преследуя практические цели. Интересно, что сам автор записей предстает не пассивным обозревателем, а как опытный, практически заинтересованный человек, нередко вносящий свои дельные замечания по поводу замеченных им недостатков в той или другой отрасли. Он видит, что виноградник, разбитый на непригодном для этой культуры участке, весь погиб. Спрашивает, отчего это произошло, и в ответ говорят, что земля тут непригодная для виноградника. «Да, но если она непригодна, почему же заложили его на гаком большом пространстве?» — про себя задает вопрос Сулхан-Саба Орбелиани, сын страны, где так высока культура разведения виноградников.
Особое его внимание привлекло устройство лечебных учреждений, больниц, домов призрения, где хорошо поставлен уход за больными, он отмечает заботу и внимание к тем, кто нуждается в помощи и попадает туда. Он сокрушается, что граждане его страны лишены возможности пользоваться подобными общественными заведениями. Еще большее восхищение вызвало у него существование в европейских странах и в Риме, в частности, общественных читален и книгохранилищ. Больше всего хотелось бы ему перенять эту прекрасную традицию для своей страны, чтобы молодежь могла бы широко пользоваться ими для своего образования. Он, как высокообразованный грузинский просветитель и педагог, восторгается и тем, как много молодых людей из разных стран пользуются этими читальнями и книгохранилищами для пополнения своих знаний, и с грустью отмечает, что среди них нет ни одного грузина. И огорчение от этого обстоятельства так явно выразилось на его лице, что сопровождающий его епископ не преминул заметить, что «грузина нет у нас ни одного. Присылайте молодых людей, обучим их наукам здесь и вернем обратно к вам».
С.-С. Орбелиани с особенной остротой испытывал боль за свой разоренный, обездоленный народ. Нескончаемая борьба за сохранение своей национальной целостности, беспрерывные вторжения иноземных захватчиков лишь урывками позволяли грузинскому народу заниматься мирным созидательным трудом и тормозили успешное развитие его экономики и культуры. И великий гражданин и просветитель С.- С. Орбелиани невольно сравнивает уровень европейской цивилизации с состоянием жизни в его родной стране и с горечью записывает в своем дневнике: «Дай боже, чтобы хоть после меня стало лучше в моей стране!».
Факты и явления в «Путешествии» даются как бы в одном плане, без описания обстановки и без определенной целенаправленности, лишенные каких бы то ни было отклонений и размышлений, тематически они выглядят несколько однообразными. Автор, записывающий свои впечатления, как бы торопится, боится не пропустить ничего из виденного и потому дает конспективные записи, эскизы. Но для того, чтобы придать повествованию большую легкость, динамичность и занимательность, Сулхан-Саба разнообразит и оживляет его сюжетными эпизодами, легендами, передавая их со свойственной ему непосредственностью и мастерством. Переданные с характерной для народных притч естественностью и по своей композиционной завершенности, они, эти эпизоды, оставляют впечатление маленьких новелл. Так он рассказывает легенду о священном доме, или хроники из истории острова Мальты. А легенда о языческом кумире правды рассказана им с характерной для народных языческих легенд естественностью, а по композиционной цельности она напоминает новеллу. При этом типично светская новелла совершенно органически вписана в описания церквей и святых мощей и радует читателя своей неожиданностью. Так же увлекательны описания жанровых картин из итальянских и французских впечатлений. Он замечает разницу в укладе жизни разных народов. В частности и то, насколько активно занимаются женщины хозяйственно-торговыми делами во Франции, в то время как в Италии одни только крестьянки изредка выносят на ближайший рынок продавать фрукты и овощи из собственного хозяйства.
С.-С. Орбелиани с радостью отмечает, что среди обучающихся в Риме молодых людей он встретил армянского юношу, который на одном церемониале исполнил песнопение. Он описывает армянские церкви и монастыри и сожалеет, что не сумел посетить одну армянскую церковь, которую ему очень хвалили. Такое внимание к духовной жизни соседнего народа — одно из проявлений мировоззрения просветителя- гуманиста.
Велика заслуга Сулхана-Саба Орбелиани в развитии грузинской географической науки. Автор «Путешествия» предстает перед нами, как эрудированный, с широкими географическими познаниями путешественник. Благодаря этому его путевые впечатления изобилуют ценными сведениями политического, экономического, военно-стратегического и исторического характера. Он поражает нас зрелостью географического языка, — четкостью терминов, лаконичностью описания, — которым воспроизводит яркие картины природы Средиземноморья. Дневник знакомит читателя с географией хозяйства и населением этих стран. Автор с особой тщательностью описывает береговую линию почти на всем пути следования, характеризует рельеф местности, озера, реки, дает сведения о погоде, климате, растительности, почвах.
Учитывая то, что приводимые сведения относятся к 250-летней давности, трудно переоценить историко-географическую значимость того произведения. Именно поэтому с уверенностью можно предполагать, что осуществление русского перевода с не меньшим интересом будет встречено и за рубежом.
Наше издание, в отличие от всех предыдущих (на грузинском зыке), снабжено картой, составленной на основе специального исследования Г. Д. Дондуа. Эта карта дает наглядное представление о пройденном Сулханом-Саба Орбелиани пути во время своего путешествия и не оставляет места ошибочным представлениям прежних исследователей о якобы посещении С.-С. Орбелиани таких отдаленных от его маршрута стран, как Швейцария.
Энциклопедические познания и широкий интерес просветителя дают автору возможность с одного взгляда охватить самые разнообразные сферы жизни. При удивительной интенсивности и сжатости письма «Путешествие в Европу» является документом очень активного воздействия. Автор как бы хочет, чтобы виденное и описанное им, обогатило его соотечественников сведениями и было бы практически применено в жизни. Не потому ли с поражающей читателя подробностью и старанием описывает он все, что попадает в поле его зрения! И тут миссионера то и дело сменяет ученый, дипломата писатель, и духовные интересы ученого и писателя перекрывают узкие, одноплановые интересы государственною чиновника. Многообразие и научная точность описания в «Путешествии» делают его своего рода справочником по европейской, в частности — итальянской культуре.
Совершенно справедливо пишет академик К. Кекелидзе: «Путешествие Сулхана-Саба Орбелиани дает богатый материал из истории археологии Италии, в частности, Рима. В этом смысле сведения, которые дает С.-С. Орбелиани, являются очень ценными для ученых, надо сожалеть, что эти сведения до сих пор еще не опубликованы а других языках и, можно сказать, остаются неизвестными для них»[47]. Настоящий русский перевод восполняет этот пробел и предлагает русскому читателю еще один дополнительный материал о культурно-экономическом состоянии европейских народов в первой четверти восемнадцатого века.
Но тревога за свой народ, грусть о его бедственном состоянии я на шаг не покидали Орбелиани. Обозревая то или иное произведение живописи, архитектуры, либо культурно-просветительные очаги, он то и дело сокрушается, что нет того или иного теперь на его родине. Однако он не склонен к самоуничижению или к излишней скромности. При осмотре того или другого музея в Италии он не преминет отметить, что такой-то экспонат или музей такого типа имеется и в Грузии.
Так, при осмотре палеонтологического музея в Риме он замечает, что в однотипном дворцовом музее Вахтанга VI имеются более интересные и ценные экспонаты. Из этого замечания, мимоходом оброненного им, мы узнаем, что своеобразный палеонтологический и зоологический музей существовал у нас при карталинском царском дворце.
Сулхан-Саба Орбелиани ревниво отмечает случаи, когда итальянская природа, отдельный ее пейзаж
