Я тут же насторожилась.
Людей оказалось неприятно много. Порядка трех десятков, каждый из которых имел при себе меч, щит, наполовину скрытый под верхней курткой доспех различной степени обработки и качества. На регулярную армию не похоже — слишком разномастно одеты. Но щиты есть у всех. Шлемы тоже на каждом. Так что это, скорее всего, рейзеры. Причем, все рейзеры, включая выезжающего на гнедой кобыле типа, от которого за версту шибает начальством. Вон, как сидит — будто кол проглотил. Грудь широкая, надежно укрытая отличной пластинчатой броней (адарон я теперь с закрытыми глазами определю). Мечик у него справный, метра два в длину, не меньше, и наверняка тяжелый, как строительная балка. С таким еще уметь управляться надо. Просто так, для красоты, подобную дуру с собой не берут. Значит, засланный казачок. Никак, сам эрдал? Эх, жаль — лица не видно. Да и знаков никаких опознавательных нет. Только и того, что перстенек приметный на правой руке поблескивает… ну точно, рейзеры! Камешек-то рубиновый. Тот самый. Блин.
Опознав засаду, мы дружно остановились и машинально перестроились, как всегда делали в рейде. Я и Лин — в центре, Тени рассредоточились строго вокруг меня, замыкая, как и положено хорошим телохранителям, плотную коробочку. Оборотни остались чуть в стороне и сзади, рейзеры сдвинулись за их спины. И всего через секунду мы из лениво прогуливающейся кавалькады превратились в полностью готовый к бою отряд. Даже наши кони, приученные к строгому порядку и звону мечей, инстинктивно ощерились и грозно завращали глазами. Не говоря уж о том, что разом подобравшийся шейри моментально создал под кожей самую настоящую костяную броню, разумно защитив грудину и уязвимый живот, и одновременно приготовился отращивать в экстренном порядке зубы и когти.
Увидев, что мы встали и совершенно не собираемся двигаться дальше, незнакомый дядька тронул шпорами конские бока и решительно двинулся навстречу. Большой такой дядька. Плечистый. Здоровый, как носорог в броне.
Та-а-к.
И как все это понимать?
Может, ты, дядечка, все-таки пояснишь свои агрессивные намерения?
— Ну, здравствуй, Фантом, — внезапно донеслось приглушенное из-под шлема незнакомца. — Знал я, что от тебя будет много шуму, но никак не думал, что НАСТОЛЬКО много. Ты почему сразу не отписал насчет Печатей, а?
Боже… да нет, не может быть!!
Честное слово, у меня неприлично отвисла челюсть.
— Фаэс?!!
— Я, демон безлицый, — усмехнулся 'дядька' и неспешно снял шлем. — Сказал бы ты раньше, что именно задумал, я бы сразу с тобой напросился. Даже на ногу бы не посмотрел. А то что ж это получается: ты себе всю славу нагло заберешь, хотя тут появился без году неделя, а мы вроде как и не при чем? Нехорошо, Фантом. Как-то нечестно, а?
Обалдев до неприличия, я тихо осела, едва представила, в какой спешке он собирался, чтобы успеть сюда раньше нас. И в какой дикой спешке собирал своих людей, когда узнал, что и другие Печати сорваны. Когда мчался, как на пожар, боясь того же самого, что и я недавно. Сколько времени прошло с тех пор, как мы покинули Нор? Неделя? Две? Не больше. Гонец даже от Раги будет лететь сутки напролет. Да и Рог, наверное, все же не сразу сообразил, что происходит. А значит, неделя, не больше, была у Фаэса, чтобы понять, что к чему, сняться с места, оставив город на какого-то зама, кинуть клич своим и примчаться на всех парах. И ведь подумал. Сорвался. Подмогу привел, ни на минуту не забывая об оставшемся где-то Темном маге. Подумал об этом. Пришел на помощь. Молча. Безо всяких просьб. Просто потому, что решил: ТАК надо. Быстро понял, что, возможно, последняя Печать станет самой трудной, и без колебаний пришел. Ничего не зная о том, что мы как раз сегодня благополучно закончили.
Я почувствовала, что в горле снова встал тугой комок.
— Блин… Фаэс…
— Что, не рад? — эрдал Нора пригладил седые волосы и, безошибочно опознав мою растерянность, усмехнулся шире. — Или боишься, что взгрею за твои подвиги? Может, уже решаешь, как половчее сбежать, а?
— Нет, — наконец, опомнилась я, делая знак своим и уже без опаски выезжая вперед. — Просто не успел подсчитать все, что мы натворили, и всех, кого мы смогли прибить. А теперь всерьез опасаюсь, что ты нам мало заплатишь. Сам знаешь: я очень жадный. Продешевить бы не хотелось. Но ты, как чувствовал, гад — все-таки застал меня врасплох. И теперь я, наверное, уже никогда не узнаю: сколько же ты получаешь на самом деле?
Вот теперь пришло время Фаэсу ронять челюсть вниз. А что? Только мне сегодня удивляться? Только ему можно заставлять меня неприлично выглядеть при всем честном народе? Имидж свой расшатывать и подмачивать репутацию? Пусть-ка получает сторицей. Ведь ему намного хуже, чем мне: у него сейчас лицо открыто, так что все присутствующие имеют возможность во всей красе любоваться на то, как он забавно хватает ртом воздух. И могут слышать, как медленно и постепенно зарождаются среди его людей первые понимающие смешки.
— Ну, Фантом… — наконец, вернул себе дар речи эрдал. — Ну, ты и…
— Да, я знаю, — притворно вздохнула я, чувствуя, как разливается внутри блаженное тепло от мысли, что и здесь у меня неожиданно появились настоящие друзья. — Дарн уже раза три в подробностях описал все мои достоинства и так же прочувствованно, как ты сейчас, сообщил о моих светских манерах. Хвалил, само собой. Долго так, выразительно. Веришь?
Кто-то из рейзеров все-таки не выдержал и громко заржал.
— Вот, — тут же ткнула я пальцем в весельчака. — Вот он уже знает, о чем речь. Сам, думается мне, недавно испытал. Впрочем, ты, наверное, тоже, потому что… знаешь, Фаэс, этот милый и душевный тип так много о тебе рассказывал… так красиво выражался и так обстоятельно расписывал, как, чем, в какие места и как долго будет тебя… э… любить, когда увидит… что я, честное слово, проникся. А проникнувшись, тут же понял, что никогда не стану мешать вашей давней, крепкой, настоящей мужской дружбе. О которой, я думаю, когда-нибудь сложат целую легенду.
На какое-то мгновение вокруг нас воцарилась такая тишина, что было слышно, как резвятся под землей дождевые черви. Но потом, наконец, на воротах грохнуло. Да так, что я думала: с меня шлем слетит. Ржали буквально все, от караульных до показавшихся на стенах мальчишек, от пришедших по первому зову норцев до местных знатоков, у которых широкая душа Горлопана и его манера общаться давно уже стала притчей во языцах. Потом, припомнив наш последний визит и мои словесные пируэты касательно ругастого кузнеца, начали посмеиваться и мои оборотни. А следом за ним позволили себе сдержанные усмешки даже Тени. Наконец, раскрасневшийся Фаэс звучно сплюнул, сердито покосился на шутников, но понял, что бесполезно сейчас требовать от них дисциплины, и обреченно махнул рукой:
— Да чтоб тебя, Фантом!
И решительно развернулся к нам тылом. На что мне оставалось только укоризненно покачать головой и, старательно сдерживая смех, грустно оборонить в пустоту:
— Вот так всегда: веришь человеку, веришь, а он потом тебе свинью на коне подкладывает. Как тебе не стыдно, Фаэс? Не жалеешь ты мои бедные нервы. Ну, скажи: разве ж я заслужил такое великолепное зрелище? И разве заслужили мы все такую огромную честь — всю дорогу до трактира без конца любоваться твоей широкой, могучей, мускулистой, крепкой и очень мозолистой… спиной?
Гм.
Кажется, я слегка перегнула палку.
Пожалуй, не буду озвучивать то, что ответил мне на это Фаэс.
— Отступление 1-
— Ну, и что ты об этом думаешь?
— Хороший Ход, брат. Сильный. Уже второй подряд. Кажется, у нашего Игрока неплохой
