показать Паше, чтоб тот закрыл быстрее дверь, как услышал где-то в квартире грохот захлопнувшейся оконной створки.
— У него все… у него… — повторял мудак как заведенный, с каким-то не то иканием, не то всхлипом, глядя на Знарока остановившимися глазами. Даже кровь не пытался вытереть. Ни хрена не соображал со страху.
Майор на таких в своей жизни насмотрелся — и они его, надо сказать, достали по самое не могу. Таких он просто ненавидел…
— У него? — переспросил он — вдруг совершенно спокойно и даже участливо.
Гордин судорожно кивнул.
— У Лотарева? — понимающе уточнил Знарок.
Гордин продолжал кивать, не отводя взгляда и не мигая.
— Ты думаешь, я пидорас? — все тем же сочувствующим, ласковым тоном осведомился Знарок.
На этот раз Гордин не кивнул — но ни в глазах, ни в лице его не изменилось ничего абсолютно.
— Отвечать, блядь!!! — заорал Знарок, изо всей силы пиная мудилу в пах — тот мгновенно переломился и рухнул майору под ноги.
Знарок несколько раз, чувствуя, что перебарщивает, но не в состоянии уже соизмерять свои силы, добавил твари в живот — глухо, как в грушу. И еще… Перевернул его на спину, наклонился над беспорядочно дергающим всеми четырьмя конечностями — как бы заслоняясь — козлом:
— Ну?! Отвечать, сука!!! Не слышу, блядь!!!
Тот извивался: пытался, кажется, отползти спиной вперед. С рожи его пропали последние признаки разумности. Знарок расслышал какой-то однотонный непрерывный высокий звук — не то что не человечий, а даже словно не природного происхождения: вроде скрипа. Тоже мне, блядь, мужик…
— Не слышу — на хуй — ответа, — негромко и раздельно повторил майор.
Мудила отполз примерно на метр. Он опять таращил на Знарока глаза, совсем уже вылезшие из орбит, и мелко-мелко тряс головой. Дергался перекошенный разбитый рот. Майор двумя пинками раздвинул мудаку длинные сучащие ноги и поставил правый ботинок ему на промежность — пока не нажимая.
— Не слышу ответа, — повторил он.
— Что?.. что? — заикал козел. Значит, какие-то слова он, падаль, еще помнил.
— Я что, по-твоему, пассивный пидор? — резко наклонился Знарок.
Мудак судорожно затряс головой.
— Тогда хули ты пытаешься меня натянуть, блядь?! — Майор слегка нажал ботинком. Уебок дернулся всем телом. — Что ты меня этой хуйней кормишь?! Я что, блядь, ни хуя не понимаю?!!
Знарок продолжал нажимать. Тот заорал в полный голос.
— Кого ты, сука, наебать тут хочешь?! Кого?! А?!!
— А-а-а-а-а-а-а!!!
— Что — а?! Что — а, блядь?!!
Пидор орал, надсаживаясь, во всю глотку, во всю силу легких — у Знарока заложило уши и он мельком подумал, что так его даже тут, блядь, услышат… Орал, выгибался, как под током, как в эпилепсии, запрокидывая лицо, стуча о цементный пол затылком… Майор наконец совладал с собой, убрал ногу, отступил в сторону, переводя дыхание и вытирая пот со лба. Полный, блядь, урод, полное говно… Пет-тух… Вдруг зазвонил телефон — глянув на экранчик, Знарок матернулся тоном ниже, подумал, но сбросил звонок. Ч-черт…
Петух, скрутившийся в позу эмбриона, елозил ногами и крупно дрожал — что было заметно даже по обращенной к майору спине. Знарок сплюнул, посмотрел на часы — да сколько мне тут с тобой ебаться?..
Уцепив пидора за шиворот, майор поволок его по полу. Воротник пидорского пальто трещал. От мудака явственно несло мочой — дотащив его до стула, Знарок брезгливо осмотрел свой правый ботинок. Ну урод…
Он был как мешок дерьма — мягкий, тяжелый и совершенно безвольный. Сопротивляться не думал — зато и форму, так сказать, не держал: едва майор взгромоздил его на стул, как он тут же чуть не завалился вместе с этим ебаным стулом набок. Словно был бухой в дугу или в отрубе — хотя Знарок видел, что он вполне в сознании. Штаны у пидора в паху действительно потемнели, от него щедро разило бомжом, ворочать его было мерзко, майор с ненавистью матерился и орал: «Сидеть, блядь! Сидеть, говно, кому сказано!!!»
Наконец он кое-как его усадил, заломил ему локти назад и надел наручники, сведя на запястьях кольца до предела. Встал перед козлом: «На меня смотреть! На меня, я сказал!!!»
Пидор трясся и прерывисто дышал. Оглядев себя, майор убедился, что до кучи еще и испачкался в его крови. От же на хер…
— Короче, — он попытался поймать взгляд уебка. — На меня смотреть!!! Короче, или ты колешься, или ты, сука, здесь останешься. Не веришь, блядь? Не веришь?! — Он достал пистолет и принялся у козла на глазах навинчивать глушитель.
Подошел к пидорасу вплотную, наклонился, обхватил левым локтем за шею, а правой вмял глушак ему в залитую потом, соплями и измазанную юхой верхнюю губу. Глазки у пидора были совершенно безумные.
— Не веришь, что я тебя прямо тут грохну?! — сдавленно шипел прямо ему в рожу Знарок, продолжая нажимать стволом, плюща губу о десну, о зубы, чувствуя их подающееся сопротивление, слабый хруст. Он вдруг поймал себя на остром желании выстрелить и успел порадовался, что пистолет на предохранителе.
Тогда он отодвинулся, демонстративно щелкнул рычажком и ткнул козлу глушителем в переносицу:
— Ну так где бабки, блядь?
Белые глаза. Судорожное дыхание — толчками, с каким-то писком на каждом выдохе. Вонь пота и мочи. И — ни слова.
От тварь… От тварь! Теперь он молчит… Говно мягкое — теперь он будет выебываться…
— Смелый, да? — спросил перехваченным голосом Знарок. — Герой, блядь?.. Значит, молчим, да?..
Наверное, пидор был в шоке, но вникать в его ебаные проблемы у Знарока не было ни малейшего желания. Своим пиздежом, увертками и мудацким молчанием тот довел его почти до потери самоконтроля. Какого хуя?! От бешенства (да и от выпитых накануне граммов трехсот) все слегка плыло перед майором — весь этот обрыганный сарай, мертво освещенный газовыми трубками. У него аж руку с волыной свело. Не нажать спуск стоило изрядного усилия.
— Выебываешься?! — Он рывком убрал пистолет от лба урода и от души пнул того пяткой в коленную чашечку (урод громко задавленно вякнул, рванулся и снова чуть не рухнул вместе со стулом). — Да?! — без размаха врезал нижней частью рукоятки куда-то по носу.
Пидор откинул голову и стал издавать захлебывающиеся звуки. Кровь как из крана текла ему на подбородок и грудь.
Ну, сссука, — майор бросил ствол на какой-то ящик, — ну как хочешь… Зашел твари за спину, вытащил выкидуху, выщелкнул лезвие. Левой взял козла за липкую от юхи и соплей морду, крепко прижимая его голову к своей груди, нащупал пальцами его правый глаз (урод рыпался, но Знарок держал мертво) и раздвинул веки. Поднес лезвие к самому глазному яблоку.
— Что ты, на хуй, воешь, что ты воешь? Ты будешь говорить, блядь? — хрипел он, сам уже мало что соображая. — Не будешь?..
Ни хуя. Пидор нечленораздельно выл, молотил пятками в ножки стула и пытался дергать головой.
— Не будешь?.. — Знарок, пыхтя, приблизил кончик лезвия к его зрачку. — Не будешь?.. Не будешь?!
