конструктивный диалог, конечно же, не состоится. Ведь автор не может защищаться. Он не может сказать вам со страниц книги: «Постой, дай мне закончить, а потом начинай спорить». Он не может возразить, что читатель неверно истолковал его мысль.
Обычно разговор людей, имеющих разные мнения, удачен только в том случае, если участники достойно себя ведут. Я говорю не только о стандартных приличиях, принятых в обществе. Существует и так называемый интеллектуальный этикет, который тоже требует соблюдения. Без него разговор больше похож на пустые пререкания, чем на конструктивную дискуссию. Конечно, я исхожу из того, что обсуждение касается серьезных вопросов. В этом случае важно достойное поведение участников. Иначе дискуссия не имеет смысла. В конструктивном обсуждении всегда что-то познается.
То, что верно для обычного разговора, еще более применимо к нестандартной ситуации, когда книга разговаривает с читателем, а читатель отвечает. Мы будем считать само собой разумеющимся, что автор в достаточной мере корректен по отношению к читателю. Как правило, авторы великих книг достойно проводят свою часть дискуссии. Как может читатель соответствовать их уровню? Что он должен сказать, чтобы не сбиться с намеченного пути?
У читателя есть обязанность и возможность ответить автору. Возможность очевидна — ведь читателю ничто не может помешать вынести свой вердикт. Обязанность же определяется самой сутью отношений между книгами и читателями.
Если книга предназначена для передачи знаний, цель автора состоит в том, чтобы научить чему-либо своего читателя. Он постарался это сделать. Предпринял попытку убедить читателя в чем-то. Его усилия могут увенчаться успехом только в том случае, если читатель в конце концов скажет: «Я научился. Вы убедили меня. Да, это совершенно верно. А это — маловероятно». Но даже если читатель не поддался убеждению, ему следует уважать намерения и усилия автора. Он должен отплатить взвешенным суждением человеку, создавшему книгу. Если он не готов сказать «я согласен», то должен как минимум иметь основания для подобной позиции или для того, чтобы составить свое мнение немного позже.
Я утверждаю только то, что хорошая книга заслуживает активного прочтения. Процесс чтения не исчерпывается пониманием написанного. Он должен завершаться формированием собственного критического мнения. Пассивный читатель пренебрегает этим требованием, возможно, даже больше, чем правилами анализа и интерпретации. Он не только избегает всяческих попыток понять текст, но и просто отмахивается от книги, откладывая или забывая ее. Отсутствие критического суждения, на мой взгляд, хуже, чем невнятная похвала.
Призывая вас отвечать автору, я имею в виду только действия, связанные с процессом изучения книги. Это и есть третий способ чтения, который тоже имеет свои правила. Часть из них можно назвать общими принципами интеллектуального этикета. Мы рассмотрим их в данной главе. Остальные представляют собой более специфические критерии поиска тем для критики и будут изучены в следующей главе.
Существует распространенное мнение, что среднестатистический читатель не способен компетентно оценить хорошую книгу. Об авторе дозволено судить лишь равным. Вспомните обращение Фрэнсиса Бэкона к читателю: «Читайте не для того, чтобы возражать и опровергать, не для того, чтобы верить и принимать без доказательств, не для того, чтобы узнать чьи-то мысли, но для того, чтобы взвешивать и обдумывать». Сэр Вальтер Скотт еще более резко высказывался о тех, «кто читает, чтобы сомневаться или отвергать».
Как мы увидим, в этих высказываниях есть доля истины, но мне не нравится ореол непогрешимости, окружающий книги, и ложный пиетет, порождаемый таким отношением. Читатели могут казаться умудренному опытом писателю сущими детьми, которые готовы учиться у великих авторов. Но это совсем не значит, что к читателям не нужно прислушиваться. Допускаю, что Сервантес ошибался, когда писал: «Не бывает настолько плохих книг, чтобы нельзя было найти в них ничего ценного». Напротив, я считаю, что не бывает настолько хороших книг, чтобы в них нельзя было найти ни одного изъяна.
Я убежден, что книгу, которая способна подарить вдумчивому исследователю хотя бы одно открытие, читатель не вправе критиковать без должного осмысления. Понимание практически приближает его к уровню автора. С этого момента он волен пользоваться правами и привилегиями нового положения. Если при этом он не выполняет свои обязанности критика, то поступает с автором несправедливо. Ведь автор сделал все возможное, чтобы читатель стал равным ему. А потому заслуживает ответного шага и ждет от читателя конструктивного диалога.
Как я уже отметил ранее, послушание учителю часто путают со слепым подчинением. (Мы забываем, что слово
Я сказал «рано или поздно», поскольку такая открытость знаниям требует полностью услышать и понять учителя перед началом оценки его труда. Добавлю, что само по себе количество усилий не является истинным критерием обучаемости. Читатель должен не только понимать содержание книги — он обязан знать, как правильно судить о ней. Эту задачу и призвана решить третья группа правил чтения, которые представляют собой принципы дисциплинированной открытости знаниям.
Мы постоянно замечаем определенную взаимосвязь искусства преподавать и искусства учиться; связующую нить между мастерством автора, которое делает его серьезным писателем, и мастерством читателя, позволяющим читать книгу внимательно и серьезно. Мы видим, что одни и те же принципы грамматики и логики лежат в основе правил сочинения и чтения. Все правила, изученные нами на данный момент, требуют от автора удобочитаемого текста, а от читателя — полного понимания. Последняя серия правил выходит за рамки вышесказанного и касается вопросов критического суждения. Здесь на первый план выходит риторика.
Обычно у нас чаще всего она ассоциируется с ораторским искусством и агитацией. Но в самом широком смысле риторика повсеместно присутствует в общении между людьми. Если мы что-то говорим, то при этом хотим быть не только услышанными и понятыми — мы ждем, чтобы хоть в какой-то мере с нами согласились. Если мы преследуем важные цели в искусстве коммуникации, то желание убедить собеседника — в теоретическом или практическом смысле — выходит на первый план в процессе общения.
Серьезное участие в таком общении требует от вас как от слушателя внимания и ответственности. Вы внимательны, если следите за тем, что сказано, и учитываете намерения, стоящие за словами. Но это не снимает с вас ответственности иметь определенную позицию. Занимая ее, вы должны понимать, что данная позиция принадлежит вам, а не автору. Считать ответственными всех, кроме себя, означает быть рабом, а не свободным человеком.
С точки зрения оратора или писателя, искусство риторики состоит в умении убеждать. Поскольку это окончательная цель, все аспекты коммуникации должны быть подчинены ей. Владение искусством грамматики и логики требуется, чтобы писать ясно и доступно. Оно уже само по себе является достоинством, но при этом рассматривается как средство достижения цели. Аналогично, с точки зрения читателя или слушателя, искусство риторики состоит в умении реагировать на слова любого, кто стремится нас убедить. И в этом случае владение принципами грамматики и логики, позволяющее понять сказанное, открывает путь к формированию собственного критического мнения.
Таким образом, вы сами видите, что грамматика, логика и риторика совместно управляют процессами сочинения и чтения. Способность к первым двум видам чтения зависит от уровня владения грамматикой и логикой. Способность к третьему — от степени знакомства с риторикой. Правила третьего этапа чтения базируются на принципах риторики в их самом широком понимании. Мы рассмотрим их как этикет, с помощью которого читатель сможет не только проявлять вежливость, но и вести конструктивную
