какие-нибудь старые артефакты. Вот и все.
Но письменность существовала здесь и сейчас, шаман, судя по всему, был грамотен.
– Как становятся шаманами?
Ушло, наверное, минут двадцать, прежде чем Вит сумел втолковать смысл вопроса собеседнику. Зато ответ последовал быстро: охотник сделал удивленные глаза, после чего произнес:
– Они приходят…
Шаман в представлении охотников всегда был одним и тем же. Когда прежний уходил, племя ждало его возвращения – и он непременно возвращался. Он просто появлялся. Откуда-то, вероятно, из страны, где живут боги.
Разумеется, был он тем же самым, пусть даже и не похожим на прежнего.
Виталий, слушая весь этот «отток сознания», надолго задумался.
Поэтому едва не пропустил следующую фразу, состоявшую, в основном, из жестов и ужимок, но вполне однозначную: «Племя обучает его настоящей речи».
Так-так. Обучает настоящей речи… Какой-то шаман-чужестранец. И это было бы немудрено – как раз чужестранцу легче общаться с верхним и нижним мирами. Уж если этих охотников отпускают из деревни с долгими ритуалами, поскольку они попадают в чужой мир, понятно, что для них «тот свет» расположен не так уж и далеко. И между чужаком и пришельцем с того света разница невелика. Ее практически нет, этой разницы.
Но шамана обучают языку, а не искусству общения с богами. Его он знает и так.
А заодно знает письменность. Знает, что такое металлы… Что он еще знает?
Этот шаман, должно быть, весьма любопытный дикарь! Если он вообще дикарь.
С одной стороны, было бы неплохо с ним побеседовать. С другой же – что можно от такого ожидать? Это наверняка не простодушный охотник.
Виталий сделал знак, что сейчас сеанс речи должен быть закончен, после чего решил поделиться полученными сведениями с товарищами.
…В том, что боги могут испытывать человека, Скорпион нисколько не сомневался.
Разумеется, так оно и есть! Они испытывают его. Притворяются, что не знают речи Настоящих Людей, и ему надо обучать их. А на самом деле хотят выяснить, хранит его племя священную речь, идущую от предков, или растеряло ее?
И это понятно.
Им же надо выяснить, что у него на душе. Он напал на их стоянку, но сделал это по ошибке. И они это, конечно, поняли, оттого его и простили и даже позволили бежать остальным охотникам за головами. Но боги ему все же не доверяли.
Что тоже совершенно понятно. Он бы и сам не стал доверять тому, кто на него напал. И уж если бы не убил его, то наверняка стал бы испытывать, проверять.
А может, эти боги вообще решили проверить, как обстоят дела у Настоящих Людей? Тогда все еще понятнее: они будут расспрашивать, как обстоят дела в племени. И вот тут ошибиться ему нельзя. Если только они решат, что племя нарушило заветы богов, оно будет просто уничтожено. Вот той самой огненной дубиной, которая висит за плечом Смуглого Бога.
Этого смуглого он боялся больше всех остальных. Молчит, на него не смотрит, даже не ест вместе со всеми. Ясное дело: это карающий бог. Такие в свое время уничтожили мир предков. Бог-Знахарь беспокоил его гораздо меньше, хотя именно он причинял иногда боль. Хотя понятно, что это – тоже испытание: охотник должен уметь терпеть боль, если он мужчина и воин.
Лучше всего, конечно, Бог, Угощающий Едой. Следует держаться его и делать все, что он говорит.
Скорпион, ничего не зная о «мире богов», открыл для себя закон допроса с участием «доброго следователя» и «злого следователя». Один будет на тебя кричать, а возможно, и бить, а второй – разговаривать по душам и даже делать замечания первому. Перед ним-то неопытный подследственный и «расколется».
Охотник «кололся» добровольно и с песней. Песни иногда иллюстрировали его рассказ о племени, но почему-то в этом случае даже самый добрый из богов морщился и махал руками – мол, замолчи пока что, достаточно.
Такого поведения Скорпион понять не мог, ибо всем Настоящим Людям известно, что боги очень любят пение, оно им угодно. Но на то они и боги, чтобы кое в чем быть выше людского разумения.
Скорпион чувствовал себя чрезвычайным и полномочным послом, хотя его простенькая речь и не могла вместить таких сложных понятий. Тем не менее, важность собственной миссии для своего племени он сознавал.
Но вот что будет дальше?
Боги решили, что надо подниматься подальше в горы, а его надо прихватить с собой. Скорпион не стал сопротивляться. И уж тем более, он не убежал бы – пока что его задачей было одно: отвести возможный гнев богов от своей деревни. К тому же странствовать в одиночку, да еще будучи на время лишенным имени – занятие не из самых приятных и уж всяко не из самых безопасных.
Но попадет ли он обратно в деревню? Согласятся ли боги чуть погодя проследовать с ним?
Этого он не знал. И сейчас ломал голову над вопросом «что делать?».
На вопрос «кто виноват?» он и без того знал ответ: разумеется, он сам и его отряд. Они не разобрались, кто сидит у костра, решили, что это чужаки, нарушили покой богов… А вот что теперь делать, Скорпион пока не представлял. И решил – будь что будет. Главное, что рано или поздно он вернется в родную деревню, и не простым воином-охотником, а отмеченным богами. И сможет смотреть сверху вниз на всех прочих, и любая женщина захочет с ним переспать.
Так что терять такой шанс не следовало.
Охотник не догадывался, что у одного из «богов» основным развлечением национальной элиты было все то же: пытаться ответить на вопросы «что делать?» и «кто виноват?».
– В любом случае надо уйти как можно дальше отсюда, – настаивал Юсуф. Он все же сумел извлечь пользу из появления дикаря: тот показал Виталию какие-то съедобные плоды, больше всего похожие на зеленую айву размером с небольшой арбуз. Оказалось, что они не просто съедобные, но по вкусу напоминают свежевыпеченный хлеб. По крайней мере, теперь не надо будет мучиться, видя, как сотоварищи поглощают «неправильное» мясо.
– В горы?
– Да. Мы же не будем восходить на вершины, верно? А там, впереди, возможно, отыщется что- нибудь…
«Что-нибудь…» Ни Вит, ни Джеймс никогда не произносили этого вслух, но мысли работали только в одном направлении: если нечто могло доставить их из земного мира в это безумие с белыми дикарями, огромными тарантулами и следами ядерных бомбардировок, то это же нечто может, наверное, и забрать их назад.
Чем это может оказаться, Вит знал лучше американца, но лишь оттого, что любил фантастику. Ну, к примеру, они попадут к Воротам Миров, к Порталу. Или же вновь подует ураганный ветер, и перед ними возникнет странный смерч.
Но при этих мыслях он поглядывал на дикаря. Если вдуматься, то этот охотник жил «в гармонии с природой», о чем мечтали доморощенные философы в его родном мире – ах, вот было бы хорошо, если бы люди оставили эти безумные города, перестали бы ездить на машинах, работали бы на земле, живя в гармонии с природой… Философы явно недоговаривали другого: если бы люди стали жить в среднем лет по тридцать, болеть всем, чем только можно, и забыли бы про жуткие антибиотики, идущие вразрез с природой. Ох, и хорошо бы тогда стало! Рай на земле появился бы, нет сомнений!
А еще «гармоничные люди» наверняка стали бы трястись при каждом раскате грома и при каждом рыке из-за деревьев.
Но «философы» тоскливо глядят в окна на шумные города и потоки автомобилей, а потом продолжают свои труды за компьютерами, работающими от электросети – и ни один из них ни словом не обмолвится о том, чем на самом деле обернется «гармония».
Верно, мнят себя шаманами нового мира. Напрасно – ни один из них даже воином-охотником не станет!
