тебя.
Семен получил матрас, белье, постелил постель, кое-как обустроился на новом месте. Сел на табуретку в проход. До ужина еще целый час, затем барак заполнится зэками, будет тесно и шумно. А пока все спокойно. Если не считать, что татарин смотрит на него с хищной насмешкой во взгляде и снова проводит пальцем по своему горлу.
До ужина оставалось совсем немного, когда татарин направился в сортир. Для этого ему нужно было пройти через все спальное помещение. Семен опустил голову, когда он проходил мимо него.
Татарин достал из кармана тетрадный лист и, зловеще глянув на Семена, растер его в руках. Дескать, и с тобой так же будет. Семен испуганно вжал голову в плечи. Все должны видеть в нем жертву, неспособную ответить своему палачу. И смотрящий это увидел. Семен заметил, как его губы изогнулись в презрительной ухмылке.
Трясущимися руками Семен достал из кармана сигарету. Он не особо напрягался, изображая панический страх. Ему и на самом деле было страшно. Его приговорили к смерти, он обречен, а сопротивление может оказаться бесполезным. И все-таки он поднялся, направился вслед за своим врагом. Пусть смотрящий думает, что он идет просить у татарина прощения. Но тот, похоже, не обратил на него внимания. Или не взял в расчет. Так или иначе никто не последовал за ним.
Неспроста татарин взял с собой лист бумаги. Семен увидел его там, где и ожидал найти, – в сортире, в одной из кабинок. Через перегородку от него сидел еще один зэк – вернее, уже стоял, заправляясь.
– Слышь, брат, давай поговорим, – с жалким видом обратился к татарину Семен.
– Петух вокзальный тебе брат, – хохотнул татарин.
И оправленный уже зэк скривил губы в пренебрежительной ухмылке.
А татарин продолжал сидеть, растирая в пальцах уже мягкую бумажку.
– Я же не знал, что ты блатной, – с огорченным видом вздохнул Семен.
– Ты еще на колени стань, – презрительно хмыкнул татарин.
– Лучше раком! – глумливо гоготнул второй зэк.
Семен на него даже не глянул. И так ясно, что мелкая сошка. Да и не до него сейчас.
– Я не понял, Шмяк, тебе что, слово давали? – презрительно спросил татарин.
И зэка будто ветром сдуло. А Семен остался наедине со своим врагом. Лишь бы еще кого-нибудь ветром сюда не задуло.
– Это правильно, – как бы заискивающе улыбнулся Семен. – Заднице слова не давали...
Приближаясь, он сделал еще один шаг.
– Задница – это ты. И здесь, на параше, твое место.
– Лучше здесь... Только не убивай! – жалко всхлипнул Семен.
– Ну, ты и чмо! – повелся татарин.
И подпустил Семена на опасно близкое расстояние. За что и поплатился.
Семен напрыгнул на него, грудью наваливаясь на затылок, а рукой сверху вниз обхватил шею. Увы, у него не было заточки, поэтому приходилось надеяться только на силу.
Двигаясь назад, он стащил голозадого татарина с корточек на колени. Тот лихорадочно дергался, пытаясь вырваться из захвата, но Семен держал его мертвой хваткой.
Татарин пытался кричать, но из пережатого горла вырывался только хрип. Семен не стал ждать, когда враг задохнется, он пытался сломать ему шею, резко дергая ее на себя и вверх. И очень скоро это у него получилось.
На толчок он опустил уже труп. Удивительно, но мертвые уже пальцы по-прежнему сжимали клочок мятой бумажки. Может, она сгодится как пропуск на тот свет?..
Семен вышел из туалета, пытаясь успокоить дыхание, встал у фаянсовой раковины, открыл кран, неторопливо вымыл руки. Он отряхивал их от воды, когда в умывальник вошел тот самый зэк. И не один, а со своим дружком. Он хмыкнул, глянув на Семена. А в глазах разочарование. Похоже, он пришел сюда, чтобы посмотреть, как новичок унижается перед татарином, даже приятеля своего позвал, чтобы любоваться зрелищем вместе. Но, увы, с Семеном все в порядке, а его блатного недруга не слыхать.
А вскоре они увидели татарина. И очень быстро сообразили, что он мертв. И побежали к начальнику отряда, чтобы сообщить о происшествии. Но Семену все равно. Подумаешь, умер человек от запора, с кем не бывает...
Глава 22
Начальник оперативной части нервно стучал подушечками пальцев по столу. А пальцы у него крупные, как сардельки. И сам он грузный, тяжелокостный.
– Ты, Купчинов, был последним, кто разговаривал с Айдаровым.
– Ну, разговаривал, – пожал плечами Семен.
Ночь в отряде прошла спокойно. Смотрящий, похоже, понял, кто расправился с татарином, но спрашивать за него пока не торопился. А может, и не будет спрашивать. Свято место пусто не бывает, и Притык уже заменил Айдара в своей свите. Рядом с ним люди, которые к Семену претензий не имеют. Да и у самого смотрящего не должно быть к нему личных счетов... Может, все обойдется?
– Тебя видели в умывальнике, когда он был уже мертв.
– И что?
– А то, что никто не мог сломать ему шею, кроме тебя! – заключил «кум».
– Сломать шею?! Я слышал, у него заворот кишок был...
– Сам придумал?.. У Айдарова шея сломана!
– Да? Не знал.
– Ты мне, Купчинов, дурака здесь не валяй! Я знаю, у тебя конфликт с Айдаровым был.
– Может быть.
– Ты подрался с ним на складе, отсидел десять суток в штрафном изоляторе... Я не хочу сказать, что ты свел с ним счеты. Но я Айдарова знаю, он еще тот фрукт и обид не прощает. Он мог тебя убить. И ты это понимал. Потому и сработал на упреждение.
– Он мог меня убить? – вроде как удивился Семен. – И вы, гражданин майор, об этом знали, но все-таки допустили, чтобы я оказался в одном с ним отряде?
– Вот только не надо с больной головы на здоровую!..
– Не убивал я Айдарова.
– А кто тогда это сделал?
– Не знаю.
– Кроме тебя, никто не заходил в туалет. Никто не мог его убить. Да и мотив только у тебя был.
– Ничего не знаю, гражданин начальник.
– А я знаю. Ты его убил.
– Ну, если вы так думаете, значит, так и было. Только я ни в чем не признаюсь!
– Значит, убил Айдарова ты, но признаваться в этом не хочешь?
– А вы бы на моем месте признались?
– А я не буду на твоем месте, Купчинов. Я честный человек и преступлений не совершаю.
Семен демонстративно посмотрел в окно. Дескать, если ты, мент, весь такой правильный, то и разговаривать с тобой не о чем.
– Не признаешься ты, Купчинов, – продолжал майор. – Не признаешься. Потому что довесок за убийство тебе не нужен. Но и на условно-досрочное освобождение тоже не рассчитывай...
– Воля ваша, гражданин начальник.
– Так через два года мог бы выйти... Или все-таки хочешь пораньше освободиться?
– Кого-то продать надо? – усмехнулся Семен.
– С чего ты взял?
– А не верю я в доброту буржуазии. И в доброту ментов тоже...
– Не надо никого продавать. Надо всего лишь принять мою помощь и покровительство.
– Даже так?
– А как ты думал? Ты убил блатного, воры тебе этого не простят. Тот же Притык на тебя нож точит. Но если он узнает, что ты находишься под моим покровительством, он не станет тебя трогать...
– А что я должен делать взамен? Стучать?
