- Не пугайся. Мы проходим дезинфектор-акклиматизатор. Внутрь нельзя заносить ничего земного. Ба рабадол пирадур ... - Спиридон Спиридонович постучал (теперь словно в пустую деревянную бочку), и вдруг Котька зажмурился от яркого слепящего света. А когда открыл глаза, то увидел, что они уже стоят в огромном зале, очень похожем на зал Киевского оперного театра, только все зрители в скафандрах с антеннами и с мигающими на голове лампочками. «Ого! Какая она, оказывается, большая внутри, летающая тарелка ', - подумал Котька. По проходу между рядами до Котька шли двое. Тоже в скафандрах. Подошли, наклонились, и сквозь иллюминаторы скафандров Котька вдруг узнал ... папу и маму. Они улыбались и подмигивали ему. Но молчали.
«Так что? Папа и мама - пришельцы? - Удивленно подумал Котька. - Значит, я - сын пришельцев? И получается, я тоже ... пришелец ... »
В голове у него замакитрилося.
- Так, так! .. - Улыбнулся Спиридон Спиридонович. - Весь: «Бережок» - пришельцы. Экспериментальное поселок пришельцев. Но это большая тайна. Если ты ... то тебе придется аннигилизуваты. Но еще большая тайна - на сцене! Пойдем!
И Спиридон Спиридонович повел Котька через проход, мимо зрителей в скафандрах на сцену. Скафандры возвращались к Котька, и он познавал сквозь иллюминаторы жителей «Бережко». Вот жена Спиридона Спиридоновича, вот его дочь, вот знакомая детвора в маленьких скафандриках ...
Они поднялись на сцену, и тут Котька увидел ... черноволосую Свету ... Она лежала связанная посреди сцены, а возле нее стояла запряженная бильмуватою кобильчиною бочка, в которой она возила на «Бережок» воду. - Наш «язык», - показал Спиридон Спиридонович на черноволосую Мира. - А это - орудия труда! Ку ко ибо бочка!
Неожиданно дно бочки прохилилося, словно дверь, и оттуда выглянул старичок Дикая природа. Подмигнул Котьци и приложил палец к губам:
- Тсс! .. Я «зайцем»! .. Я тебя выручил, и ты меня не выдавай.
И дно закрылось.
- А где твое ку ко ибо так? - Неожиданно нахмурился Спиридон Спиридонович.
Котька растерялся:
- Да я ... я же пришелец ... Он же мои папа и мама ... в скафандрах ... Вы что - разве не знаете? ..
- Ничего я не знаю! Где твое орудие труда? На нашей планете все работают. И иначе быть не может!
- Но я ... ребенок ... - забормотал Котька. - Я еще мал.
- Как-то другое, то ты взрослый, а как ... - уже голосом Чайников бабы, сказал Спиридон Спиридонович. - Или немедленно давай ка ко ибо так, или ...
И Котька вдруг почувствовал, что сцена под его ногами стала раздвигаться, и как раз посередине, между левой и правой ногой. Котька хотел перешагнуть на то сторону и не мог. Черная страшная расщелены все больше и больше, ноги разъезжались все шире и шире. Котька не выдержал и полетел в пустоту ...
- А-а-а-а! ...
- Котю! Котю! .. Что с тобой? - Раздался озабоченный голос мамы.
Котька открыл глаза.
В окно светило солнце.
За окном щебетали птички.
А над Котька склонилась мама:
- Что? Почему ты кричал? .. Приснилось что-то страшное?
- А? - Котька наконец понял, что это сон. - Приснилось ...
- Вот гоняешь неизвестно где, збуджуешся перед сном, а потом душат кошмары.
Котька вскочил с постели, чмокнул в щеку маму и побежал умываться.
Глава XII
Опять Дикая природа. Волк.
Первый личный контакт двух героев - главных и неглавных.
- Да пусть идет! - Сказал папа. - Ну чего ему, действительно, слоняться здесь, между взрослыми? Он ехал, чтобы с сельскими мальчишками покозакуваты. Пусть узнает жизнь! .. Пусть! ..
- Только на обед приходи. А то бегаешь где голодный целый день, - сдалась наконец мама. - И на солнце не перегрийся, слышишь? .. Возьми панамку! Котю! Котю! ..
Но Котька уже трещал по тропинке, сверкая пятками. Он не слышал и слышать не хотел. Которая панамка! Хорошо смотрелся бы он в детской евпаторийской панамке перед чайником и Петякантропом.
Да куда же это так бежит со всех ног Котька? .. То совсем не в ту сторону направили его быстрые ноги. Не до деревни, где в третьей от поля доме под жестью (что Гинка тополь и колодец у ворот) с нетерпением ждут ребята пришельца из космоса. А по берегу, вдоль берега до дряхлой ивы, до того места, где вчера, сначала лежа в кустах, а затем с чертополохом, наблюдал он события чрезвычайные и невероятные ...
Простите, но разве он забыл суровое предостережение Сэму не появляться ни в коем случае на острове? Разве не боится он страшной непостижимой аннигиляции?
