УЧЕНЫЙ-ГОЛЛАНДЕЦ В ПЕНЗЕ
В 1701 году в Россию из Голландии морским путем прибыл путешественник Корнелий де Брейн (Бруин).
До 1693 года он побывал в Малой Азии, посетил Палестину. Египет, Сирию, острова Родос, Кипр и Хиос. Некоторое время он жил в Венеции, где совершенствовался в живописи. Впоследствии, во время путешествия по Руси, де Брейн сделал множество зарисовок, которые включил затем в свою книгу (Амстердам, 1711).
Ученый-голландец ездил по России до весны 1703 года, а затем отправился в дальнее путешествие по Персии, Ост-Индии, Цейлону и Яве.
Летом 1707 года, возвращаясь из этих стран, он появился в Астрахани, откуда осенью двинулся в Москву через Саратов.
Именно тогда он посетил Пензу, Инсар, Троицк и другие города и селения Пензенского края.
В 1873 году известный исследователь сказаний иноземцев о России П. П. Барсов (1844–1881) перевел и издал «Путешествие через Московию» Корнелия де Брейна. Это было первое полное русское издание записок голландского путешественника о Московии. В главе XXI этой редкой книги мы находим описание пути де Брейна от Саратова до Москвы через Пензу.
Из Астрахани де Брейн следовал вместе с посланником Грузии, ехавшим ко двору польского короля. Обоз путешественников состоял из 23 повозок. 10 октября 1707 года, миновав на рассвете селение Поповку, де Брейн прибыл в Пензу со стороны Петровска.
«Город очень большой и лежит на запад-юго-запад от реки Пензы, и частью на горе; в нем есть кремль, довольно большой и обнесенный деревянной стеной с башнями. Улицы в нем широкие, и имеется несколько деревянных церквей. Он простирается значительно в длину, довольно красив и приятен по множеству деревьев, которыми окружен; многие дома лежат на другом берегу реки, и расстояние его от Петровска считают в 60 верст», — описывает Корнелий де Брейн Пензу того времени. Он замечает, что в городе ему пришлось менять подводы, а так как их надо было собирать по окрестным деревням, то любознательный голландец мог осматривать Пензу целый день. Заслуживает внимания свидетельство де Брейна о том, что он видел в Пензе много пленных офицеров-шведов, высланных Петром Великим в глубь страны.
Из Пензы путешественники ехали через деревни Пяшино, Першино и Пятину — на Иссе и 13 октября 1707 года прибыли в Инсар. Де Брейна поразила дешевизна цен на съестные припасы в Инсаре. Они были раз в пять ниже, чем в Архангельске, который был описан исследователем в главе о русском Севере.
Де Брейн увидел в Инсаре «кремль» с деревянной стеной, «снабженной множеством башен», как он записал в путевом дневнике. Но сам город был «во всем похож на село». В Инсаре голландец пробыл два дня. Далее он пишет о селах Ямское и Кочолаево, о большом каменном мосте через реку Мокшу, а также о Троицке. Этот городок неподалеку от Краснослободска замечателен тем, что уже упоминался — как крепость в Мещерской области — в самом начале XVII века.
На границе Пензенского и Тамбовского краев де Брейн проезжал через деревни Балчалино и Оброчное, Михайловку или Песочную Лосевку-на-Мокше. Все эти поселения тяготели к Краснослободску. Далее путешественник описывает «множество рощиц», среди которых протекала Мокша, довольно широкая в тех местах, и мост перед Темниковом. Отсюда начинались уже тамбовские земли. Из Темникова путники направились на Касимов и Владимир. За Владимиром, на переправе через реку Воршу, обоз де Брейна догнал «пензенский губернатор», спешивший с двумя спутниками в Москву. «Губернатор» Пензы, всего вероятнее — пензенский воевода, принял приглашение пообедать с путешественником по Индонезии и Цейлону.
Таковы краткие свидетельства де Брейна о Пензе и Пензенском крае того времени. В его записках упоминается и мордовский народ, который ученый-голландец по примеру других западноевропейских путешественников ошибочно отождествлял с татарами.
Переводчик книги де Брейна замечал, что в описании России де Брейн «обнаруживает замечательную наблюдательность и редкое в иностранце беспристрастие и правдивость».
Для современного читателя будут особенно ценны те строки книги де Брейна, в которых он описывает посещение им в 1703 году Иван-озера. Оно находилось у самых истоков Дона. Из Иван-озера вытекает река Шать, впадающая в приток Оки — Упу. Здесь Петр Великий решил строить канал для соединения Дона, Оки и Волги. У Корнелия де Брейна мы находим подтверждение того, что Петр Великий лично исследовал берега Иван-озера, причем проделал это дважды. Путешественник видел семь ивановских шлюзов «длиной в 80 шагов и шириной в 14», построенных из дикого серого камня. Он счел их за «доведенную до совершенства работу».
С личного разрешения Петра Великого де Брейн осмотрел также новые шлюзы на Дону возле Воронежа. В его сочинении мы находим известие о том, что на донских стройках действовали тогда особые машины, поднимавшие почву со дна реки.
В октябре 1708 года Корнелий де Брейн возвратился в Амстердам, снова совершив путь морем из Архангельска и закончив свои почти восьмилетние странствия по свету.
ИНДОНЕЗИЙЦЫ В ПЕТРОВСКОЙ МОСКВЕ
Мне удалось отыскать некоторые забытые факты о связях петровской Руси с Нидерландской Индией, как называлась тогда Индонезия.
Начнем с того, что царь-плотник Петр Великий, находясь в 1697 году в Амстердаме, посещал голландские корабли, возвращавшиеся из Ост-Индии, и встречался с людьми, жившими на Зондских островах. Именно тогда Петр нанял к себе в услужение искусного живописца Яна Тютекурена, впоследствии изготовившего для Оружейной палаты стол «ост-индской работы».
В том же году несколько русских людей впервые очутились — правда, не по своей воле — в Ост- Индии. Случилось это так. Несколько сановников, сопровождавших Петра в его поездке по Западной Европе, — князья Шаховские, Нестеров и Леонтьев были уличены в нерадивости. Разгневанный Петр Великий решил казнить провинившихся, но городские власти Амстердама, узнав о крутом приговоре царя, умолили его отменить казнь и сослать князей куда-нибудь в Батавию или на Целебес, что и было сделано…
После возвращения из Голландии царь приблизил к себе художника и ученого Корнелия де Брейна, вскоре совершившего большое путешествие по Азии, начатое из Москвы. Через четыре года де Брейн снова очутился в Москве, где имел возможность рассказать царю о чудесах цветущей Явы.
Тем временем Петр Великий уже успел «прорубить» пути в страны Востока.
Передо мной лежат письма иезуитов, усиленно изучавших в то время связи Руси со странами Азии. Они сообщали Ватикану и своим собратьям по ордену очень любопытные вести: об отправлении русских торговых караванов в Китай, о пребывании в Москве торговцев из Эфиопии, о постоянных связях российских и татарских купцов с Тибетом. Вызывает интерес донесение о том, что в 1702 году в Шемахе умер возвращавшийся из Индии человек, посланный туда по приказу Петра.
В числе этих, первостепенной важности, тайных сообщений папских разведчиков, которые говорили про себя, что они как сетью вылавливают необходимые им данные, есть любопытная реляция, помеченная 1709 годом.
В ней рассказывается, что в Москве появились купленные когда-то голландскими купцами «индейцы» с «островов, лежащих около Новой Батавии». Добрая половина этих людей приняла русские обычаи. Из письма иезуита можно понять, что в Москве рабы нидерландцев обрели свободу.
Несколько индонезийцев, живших, как и остальные иноземные пришельцы, в Немецкой слободе, там и умерли. Среди них, как повествовал иезуит, был один знатный юноша «родом из царства Макассарского».
