печь.
На печи было неожиданно просторно, здесь могли бы свободно разместиться сразу два взрослых человека. Наверное, зимой хозяйка спала именно здесь, вот на этом ворохе одеял, под свисающими с потолка низками сушеных грибов и луковыми косами. А летом перебиралась на полати или вон на ту широкую лавку, стоящую под окном у колченогого стола.
– Есть иди! Нечего тебе там рассиживаться! – послышалось снизу. – Разносолов не обещаю, но уж чем богата…
А ведь она оказалась богата, эта странная отшельница! Гораздо богаче, чем обложенные фашистскими оброками студенецкие да васьковские жители. На столе перед Асей дымилась горка золотистой печеной картошки, исходила паром миска с супом, в глиняной плошке лежали яйца, явно не куриные, но тоже довольно крупные. И хлеб! Мягкий, одуряюще ароматный – такой, какого Ася не ела, наверное, с самого начала войны.
– Товарища твоего завтра покормлю. – Старуха мусолила беззубым ртом хлебную корку, а гадюка с интересом рассматривала девушку. – Сегодня ему не нужно.
– Я сама покормлю! – встрепенулась Ася. – Я знаю, как за ранеными ухаживать, у меня тетя санитаркой в больнице работала. До войны, – добавила она, понизив голос.
– Ты, девка, завтра домой потопаешь! – Старуха раздраженно взмахнула рукой. – Нельзя тебе тут. Хорошо бы и сегодня ушла, да поздно уже, по свету не доберешься, а на ночь я тебя одну не отпущу.
– Но как же? – Ася уже собралась протестовать, просить хозяйку, чтобы позволила остаться хотя бы до тех пор, пока Алексей не придет в себя. – Я же помочь хочу…
– У тебя мать есть? – вдруг спросила старуха.
– Есть, но я не понимаю…
– А вот и плохо, что не понимаешь! О матери подумай, бесстыдница! Она знает, куда ты подевалась?
– Нет, но я же…
– А те ироды, что с собаками, они просто так болото тревожили?!
– Фашисты?! Нет, фашисты вон за ним вышли. – Ася кивнула на летчика. – Его самолет над болотом сбили, он, наверное, к вашим товарищам летел с важным донесением.
Донесение и в самом деле было, лежало вместе с документами, но Ася читать его не стала, понимала, что не ее ума это дело.
– К каким это моим товарищам? – Старуха перестала жевать, а змея потянулась к Асе.
– К партизанам, – сказала девушка, испуганно косясь на треугольную голову, покачивающуюся всего в нескольких сантиметрах от ее лица. – Они же где-то здесь прячутся, на острове?
– Нет тут никого. – Старуха покачала головой. – Одна я живу. Почти одна, – добавила с какой-то непонятной тоской в голосе. – Мне и фашисты, и партизаны твои без надобности, у меня своих забот хватает. Ясно?
Ася не понимала, какие заботы могут быть важнее борьбы с врагом. Но под немигающим змеиным взглядом покорно кивнула.
– На лавке постелю, – сказала хозяйка безо всякого перехода. – Дверь на замок запру, и чтобы без меня из хаты до утра не выходила. Чего глядишь? Вот чаю из лесных трав попей. Может, ума прибавится.
Чай из лесных трав был вкусный, Ася угадала только землянику, а все остальное, как ни старалась, не определила. Да и зачем? Главное, что вкусно, гораздо вкуснее того прогорклого, похожего на труху чая, что мамка выменивала в райцентре на яйца.
Наступление вечера Ася проморгала. Вот, кажется, села есть еще при свете солнышка, а сейчас уже темно совсем, на столе свеча горит, а сама она уже не за столом, а на лавке, и голове неловко от того, что под ней что-то колкое.
– Видно, притомилась ты за день, девка, – послышался из темноты голос старухи. – Уснула прямо за столом.
Ася приподняла голову, пытаясь в сплетении теней рассмотреть хоть что-нибудь, но так ничего и не разобрала. Вот странно: голос есть, а хозяйки не видно. Наверное, она уже на печи.
– Да ты спи, спи. Чего подхватилась-то? С товарищем твоим все в порядке, я проверяла. Бредил только, все про донесение какое-то твердил, что передать нужно срочно… Кому передать?.. Куда?.. Гляди, прям как ты – неугомонный! С того света, почитай, вытащили, а ему неймется! Спи, говорю! Вставать завтра рано…
Да, завтра вставать рано, мамка, наверное, уже все глаза выплакала… Мысль эта была какой-то вялой и совсем нетревожной. О маме Ася обычно всегда беспокоилась, а сейчас вот получилось как-то не по-настоящему. И про донесение, о котором бредил ее летчик, совсем не думалось. Важное ведь оно – донесение…
– Спокойной ночи, бабушка, – пробормотала она, поудобнее пристраивая под головой холщовый мешок с сухофруктами, то самое неудобное и колкое, что заменило ей подушку.
– Поглядим еще, какая она спокойная… а ты спи, девонька, утро вечера мудренее. – Слова старухи растаяли в темноте, а Асю тут же уволокло в неспокойный, пахнущий сушеными яблоками сон.
…Она проснулась от тихого стука в дверь, рывком села, затрясла головой, не до конца понимая, где она и что происходит. Вокруг было темно, свечка на столе давно догорела, по босым ногам тянуло сыростью. Стук повторился. А старуха говорила, что живет одна, что нет тут поблизости никаких партизан. А кто ж тогда есть? Не фрицы же, честное слово. Наверное, обманула из конспирации, чтобы Ася поскорее ушла и не путалась под ногами…
Кутаясь в кофту, девушка подошла к двери. Наверное, нужно было разбудить хозяйку, но ведь старушка тоже устала.
– Кто там? – Она прижалась щекой к шершавым доскам, прислушалась.
– Впусти нас. – Голос странный, не мужской и не женский, но ведь голос же. – Ася, открой дверь. – А вот теперь вроде знакомый. Точно знакомый! Это ж Алесь, дядьки Федоса младший сын, тот самый, что в партизанском отряде. И по имени он ее знает… Как же хорошо!
Ася уже потянулась к щеколде, но злое шипение за спиной заставило отдернуть руку. Гадюка молнией метнулась из темноты, обвилась вокруг дверной ручки и снова зашипела.
– Да что ж ты за девка такая! – Старуха появилась за Асиной спиной так же внезапно, как и змея, погрозила крючковатым пальцем. – Тебе ж велено было спать, а ты что?..
– Там партизаны. – Ася покосилась на дверь. – Я слышала, там Алесь Прокопчик. А вы говорили, что нет тут никого.
– Ну-ка, отойди от двери! – скомандовала хозяйка.
– Но как же? Они же…
В эту же секунду в дверь снова постучали.
– Ася, впусти! Ночь такая холодная…
– Не Алесь это. – Старуха покачала головой. – Чудится.
– Ну как же чудится, если я своими собственными ушами слышала?! И вы тоже слышали! Может, они заблудились на болоте? Может, им помощь какая нужна?
– Заблудились. Тут ты, девка, права. Да только ты им сейчас не помощница. Спать иди.
– Как же можно спать, когда там люди?! – Ася снова попыталась подойти к двери, но гадюка опять предупреждающе зашипела.
– Там не люди. – Старуха схватила девушку за руку, сжала с такой силой, что стало больно.
– Да что вы такое говорите?! – Ася высвободилась из цепких пальцев, бросилась к окошку,
