Правда, утром 25 июня 9-й БАП вроде бы обнаружился в Оперсводке № 4 штаба 7-й САД, но с весьма странными координатами: «В результате боевых вылетов и налёта самолётов противника на аэродром в 9 БАП осталось 7 СБ исправных и 42 экипажа. Полк базируется на аэродроме на реке Двина. Командир полка майор Скитев находится в Биржай. Полк фактически без руководства, связи с КП 7 САД нет. Сведения получены нарочным от батальонного комиссара Дорофеева..». (145)
О боевой работе другого бомбардировочного полка дивизии – 46-м БАП – остались более отчётливые документальные свидетельства. Как уже было описано выше, первый день войны сложился для этого полка крайне неудачно. 10 самолётов было сбито «Мессершмиттами» эскадры JG-54 во время утреннего налёта без истребительного прикрытия на Тильзит и Жиллен, ещё 2 сбили немецкие зенитки; на земле было уничтожено и повреждено в общей сложности 19 СБ и Ар-2, после чего полк перебазировался за Даугаву, на аэродром Румбула. Дальнейшие события развивались следующим образом:
«Оперсводка № 2 штаба 7 САД, лес 8 км южнее Елгава, к 7.00 24.6.41
1. 46 БАП базируется на аэродроме Румбула. 23.6.41 в 9.15 вылетело 17 СБ (один возвратился из-за тряски мотора) и произвели бомбометание по аэродромам Инстербург, Гумбинен. Результаты бомбардировки неизвестны, и самолёты к исходу дня 23.6 не возвратились на аэродром. Имеется налицо самолётов: четыре Ар-2, тринадцать СБ, всего 17 самолётов. Кроме того, три СБ с получением запасных частей войдут в строй. Боевых экипажей – 20…» (146)
Арифметика тут бессильна: 17 пропало, 17 осталось и ещё 3 в ремонте, что уже даёт в сумме 37 – но после потерь 22 июня в Румбула могли перелететь «своим ходом» не более 25 самолётов (или же приходится предположить, что указанные в сводках сведения о потерях на земле первого дня войны сильно завышены). Впрочем, гораздо более значимым является потеря всей формации самолётов в ходе одного боевого вылета. В данном случае потери, вероятнее всего, были боевыми: в отчёте JG-54 за 23 июня обнаруживается 14 бомбардировщиков СБ, сбитых 1-й группой эскадры в интервале с 10.07 до 10.25 южнее Растенбург, ещё 5 СБ сбиты 2-й группой в то же самое время в районе Инстербург. (367) Увы, попытка бомбить вражеские аэродромы без надёжного прикрытия собственными истребителями привела к вполне ожидаемому результату.
На следующий день Оперсводка № 3 штаба 7-й САД от 17.00 24.6 кратко констатирует: «46 БАП без разрешения произвёл перебазирование полка на аэродром Опочка (да-да, пушкинские места Псковской губернии. – М.С.), приняты меры к посылке человека для производства расследования и выяснения данного вопроса». (147) Судя по оперативным сводкам штаба дивизии за июнь 41-го, выяснить так ничего и не удалось. В архивном деле существует, однако, Оперсводка № 04 штаба 46-го БАП от неизвестного числа (в документе указано 10.00 22 июня, что является явной опечаткой). Оперсводка составлена на аэродроме Опочка; если верить ей, то туда прибыло 47 (!) полных экипажей (из 42 – и это не опечатка – числившихся в полку накануне войны) с многочисленным техническим персоналом, конкретно: 47 лётчиков, 47 штурманов, 48 стрелков, 96 техников, 78 младших специалистов. Боевых самолётов числилось 10 единиц: 9 СБ и 1 неисправный Ар-2. (148)
Последнюю точку в этой запутанной истории поставил 10 июля 1941 г. Военный трибунал Северо- Западного фронта в Приговоре № 0018:
«…Предварительным и судебным следствием установлено: подсудимый Канунов, являясь начальником штаба 46-го скоростного бомбардировочного полка, 24 июня 1941 года, не имея никаких приказаний и оснований к перебазированию авиаполка и 127-й авиабазы, после налёта и бомбёжки вражеских самолётов на Ригу, находящуюся в 8 километрах от места расположения части и базы (т.е. аэродрома Румбула. – М.С.), доложил командиру полка майору Зайцеву (странно, но в составленном не ранее 13 июля отчёте командира 7-й САД утверждается, что «23.6 погибло 17 экипажей во главе с командиром полка». – М.С.) о необходимости перебазировать полк и базу и, не выполнив приказания командира полка Зайцева о проверке и уточнении наличия приказа вышестоящего командования о передислоцировании, отдал приказание об отправлении наземного эшелона авиаполка и авиабазы в Опочку. Кроме того, сам подсудимый, не дождавшись отправки эшелонов, улетел, сев на трёхместный самолёт пятым человеком.
В результате невыполнения приказания командира полка и проявленного Кануновым паникёрства были брошены часть имущества авиабазы и полка: горючее, вооружение, боеприпасы и знамя полка, которое впоследствии было найдено. Вследствие этого же отданный в этот день боевой приказ командира дивизии о вылете самолётов полка для выполнения боевого задания остался невыполненным.
На основании изложенного Военный трибунал фронта признал Канунова виновным в совершении преступлений, предусмотренных ст. 193-17 п. «б» и 193-2 п. «д» УК РСФСР. Руководствуясь ст. 319, 320 УПК РСФСР, ПРИГОВОРИЛ:
Канунова Василия Яковлевича по совокупности совершённых им преступлений, на основании ст. 193-2 п. «д» УК РСФСР, подвергнуть высшей мере уголовного наказания – расстрелу, без конфискации имущества за отсутствием такового. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит». (149)
Данный приговор был 11 июля доведён до сведения «всего старшего и среднего комсостава до младшего лейтенанта включительно».
23 июня 1941 года, второй день войны, стал последним днём, когда ВВС Северо-Западного фронта ещё действовали (пытались действовать) как некое организованное, управляемое из единого центра целое. В дальнейшем оперативные сводки полков, дивизий и ВВС фронта фиксируют лишь безостановочное перебазирование и разрозненные действия силами отдельных самолётов, звеньев, в редких случаях – эскадрилий.
Так, самый мощный (по числу и качеству самолётов) 15-й ИАП к вечеру 25 июня превратился в два звена истребителей (три исправных МиГ-3 и три исправных И-153), рядом с которыми на аэродроме Митава (т.е. пока ещё в зоне боевых действий!) находились 32 лётчика; полк – точнее говоря, его остатки – «обеспечивал взлёт и посадку 31 БАП, в воздушном бою сбито два самолёта противника, тип «Хейнкель-111». Другой истребительный полк этой же дивизии – 31-й ИАП – на тот момент базировался на аэродроме Рига, имея в своём составе 57 лётчиков, 9 исправных МиГ-3 и один И-16; этими силами полк за день выполнил«4 с/в на борьбу с воздушным десантом противника, в районе полётов десант обнаружен не был». (151)
26 июня 31-й ИАП действовал более активно: произведено 23 самолёто-вылета, собственных потерь в воздухе нет, заявлен сбитым один «Хейнкель-111» (если это правда, то был сбит двухмоторный «Юнкерс- 88», т.к. в составе бомбардировочных групп 1-го Воздушного флота Люфтваффе «Хейнкелей» не было вовсе). Очередной ночной налёт вражеской авиации на аэродром базирования вывел из строя три самолёта («в ночь на 26.6 матчасть подверглась бомбардировке противника, имеются незначительные повреждения трёх самолётов МиГ-3»), в результате чего к концу дня в готовности № 2 числятся всего 6 экипажей. (152)
Последние исправные «миги» 31-го ИАП были добиты при следующих обстоятельствах. 27 июня остатки полка (7 МиГ-3, 1 И-16, 1 У-2) окончательно покинули зону боевых действий, перебазировавшись с аэродрома Рига на аэродром Кресты (в районе Пскова). Один МиГ-3 был разбит при посадке в Кресты, следующий 28 июня «на взлёте развернул вправо, в результате сломал правую ногу шасси, консоль плоскости и помял винт». 29 июня «МиГ-3 в результате посадки с промахом врезался в препятствие, лётчик В. получил лёгкое ранение и направлен в госпиталь». В тот же день «старший политрук Н. при посадке врезался в другой самолёт МиГ-3, из них один разбит и ремонту не подлежит, второй требует капитального ремонта». Наконец, 30 июня в 11.50 «лётчик М., вылетевший навстречу самолёту противника, произвёл вынужденную посадку из-за разрушения (так в тексте. – М.С.) мотора, лётчик легко ранен». (153)
Если читатель подумал, что я специально искал и нашёл особо разгильдяйский полк, то он сильно ошибается – всё точно наоборот. Именно столь подробное описание судьбы каждого самолёта и лётчика, да и сама сохранность штабных документов говорят о том, что 31-й ИАП был одним из лучших – в других частях
