Ларри с любопытством поглядел на них.
— Ты прекрасно выдрессировала своих зверюшек, Лакла, — сказал он.
— Зверюшек! — служительница поднялась, негодующе сверкая глазами. — Ты назвал моих Акка — зверюшками?!
— М-гм, — слегка обескураженно промычал Ларри, — а как я должен их называть?
— Мои Акка — люди, — отрезала она. — Такие же люди, как твой народ или мой. Они добры и послушны, они умеют разговаривать, и им известно, что такое искусство; и они убивают только тогда, когда им нужна пища или требуется защитить себя. И мне они кажутся очень красивыми! Слышишь, Ларри — они прекрасны? — Она, выпрямившись, посмотрела на него сверху вниз. — А ты назвал их зверями!
Прекрасны! Это они-то? Признаться, ничего, кроме удивления, эти смехотворные создания у меня не вызывали. Но Лакле, окруженной ими с младенческих лет, они, конечно, не казались странными. Так почему бы ей не считать их красивыми?
Видно, та же мысль пришла в голову и О'Кифу.
Он пристыженно покраснел.
— Да, я тоже считаю, что они красивы, Лакла, — сказал он примирительно. — Просто я недостаточно хорошо знаю ваш язык, поэтому ты неправильно поняла меня. Я и в самом деле считаю, что они просто очаровашки, — если бы я мог разговаривать по-ихнему, я бы так им сам и сказал.
Лакла засмеялась, — причем у нее на щеках появились очаровательные ямочки — и обратилась к прислуге на том странном наречии, что вне всякого сомнения являлся языком этих созданий. Они засмущались, поглядывая на Ларри с каким-то уморительным кокетством, закудахтали и заухали, что-то обсуждая между собой.
— Они говорят, Ларри, что ты им нравишься гораздо больше, чем мужчины Мурии, — со смехом перевела Лакла.
— Вот уж никогда бы не подумал, что мне придется обмениваться комплиментами с леди- лягушками, — прошептал он мне на ухо. — Не отвлекайся, Ларри, — строго приказал он сам себе, — и не своди глаз с пленной ирландской принцессы.
— Радор пошел на встречу с одним из 'ладала', он проник сюда, чтобы принести нам какие-то сведения, — сказала Золотая девушка, когда мы переключили свое внимание на еду, — а потом он вместе с Олафом и Наком пойдет собирать Акка, потому что скоро будет сражение, и мы должны подготовиться. Нак, — добавила она, — это тот, что охранял меня, когда ты, Ларри, танцевал вместе с Йоларой. — Она бросила на ирландца быстрый, озорной взгляд. — Он самый главный у Акка.
— И сколько же сил мы сможем выставить против них, милая? — сказал Ларри.
— Милай-я? — Золотая девушка уловила ласковый оттенок этого слова. Что это значит?
— Это такое маленькое словечко, которое означает — Лакла, — ответил Ларри. — Если его говорю я. Если его говоришь ты, оно означает — Ларри.
— Мне нравится это слово, — задумчиво протянула Лакла.
— Ну тогда так и говори мне — Ларри, милый, — предложил Ларри.
— Ларри, мила-ай! — сказала Лакла. — Когда они явятся, мы сначала пустим на них моих Акка…
— А они, что, умеют сражаться, mavourneen? — прервал ее Ларри.
— Умеют ли они сражаться? Мои Акка?
Лакла снова гневно засверкала глазами.
— Они будут биться до последнего издыхания, пока хоть один из них останется в живых: у них есть копья, от удара которых человек быстро превращается в гниль, если это копье смазано студнем Saddu — вон этих… она показала в просвет между кронами деревьев, где сейчас над поверхностью моря величаво проплывал один радужный пузырь…
Теперь-то я понял, почему Радор предостерегал Ларри, чтобы тот не вздумал поплескаться в винноцветных водах.
— У них есть эти копья и дубины, и еще зубы, когти и шпоры на ногах, которыми они отчаянно дерутся, и вообще они сильные и храбрые люди, Ларри… милый, и даже когда по ним ударяет кез, они все равно дерутся, потому что он действует не сразу, и продолжают убивать до тех пор, пока не превратятся в ничто.
— А у нас разве нет кеза? — спросил Ларри.
— Нет, — покачала Лакла головой, — у нас нет такого оружия, которым они владеют, хотя, именно Древние Боги сделали это оружие.
— Но разве Трое Молчащих из Древних Богов? — вскрикнул я. — Тогда они смогут объяснить…
— Нет, — медленно проговорила Лакла. — Нет… есть кое-что, о чем вы скоро узнаете. Когда Молчащие Боги будут с вами разговаривать, вы все поймете. Особенно ты, Гудвин, тот, кто служит мудрости.
— Ну ладно, — сказал Ларри, — значит, у нас есть Акка, и у нас есть четверо бравых молодцов — это мы, и у этих молодцов три пушки и около сотни патронных обойм к ним и еще у нас есть сила Трех Богов, а как насчет Сияющего Бога, Лакла, что делать с этим поганым фейерверком?
— Я не знаю.
Снова в ее глазах появилась нерешительность, точно так же, как в тот раз, когда Йолара надсмехалась над силой Молчащих Богов.
— Сияющий Бог очень силен. И у него много рабов…
— Ну тогда нам лучше тоже заняться делом и побыстрее, — прозвучал бодрый голос Ларри.
Но у Лаклы, видимо, было другое мнение на этот счет, потому что она быстро сменила тему.
— Ларри, милый… — прошептала она. — Мне нравится прикосновение твоих губ…
— Вот как? — прошептал он, и видно было, что все, кроме прелестного, соблазнительного лица, приблизившегося к нему, мигом вылетело у Ларри из головы. — Тогда, acushla [58], тебе надо познакомиться с ними поближе. Отверните-ка голову, док! — сказал он мне.
И я отвернулся.
Наступила долгая тишина, нарушаемая только тихими взрывами мягких ухающих звуков, которые заинтересованно издавали служанки-лягушки. Я украдкой бросил взгляд назад. Голова Лаклы лежала на плече у ирландца, и золотые глаза, похожие на подернутые туманом заводи солнечного света, глядели на него с любовью и обожанием; а сам О'Киф, чье лицо с резкими и четкими чертами приобрело сейчас какое- то новое, подчеркнуто мужественное и волевое выражение, глядел в них, не отрываясь, тем взглядом, что может родиться толь, ко из сердца, познавшего в первый раз истинную, всепоглощающую пульс, биение. Здесь любовь, любовь, которая наполняет Вселенную биением жизни, — той самой музыкой сфер, о которой грезил философ Платон; любовь, на которой держится весь наш подлунный мир; любовь, вечную, как бессмертные боги; любовь, побеждающую смерть и одухотворяющую собой ту великую мистическую тайну, что зовется жизнью.
Подняв руки, Лакла обхватила ладонями голову О'Кифа, поцеловала ему лоб, глаза, и с легким, дрожащим смешком высвободилась из его объятий.
— Вот, Гудвин, познакомьтесь — будущая миссис Ларри О'Киф! — сказал мне Ларри нетвердым голосом.
Я взял их руки в свои… и Лакла поцеловала меня!
Девушка повернулась к гулко ухающим, улыбающимся служанкам-лягушкам, и, видимо, что-то приказала им, потому что те сразу же, сбившись в кучку, зашлепали по тропинке прочь от нас. Внезапно я ощутил себя… ну скажем так, — несколько лишним в оставшейся компании.
— Если вы ничего не имеете против, — буркнул я в сторону, — я бы хотел прогуляться и осмотреть окрестности.
Но они были так поглощены друг другом, что, кажется, далее не услышали меня… и я удалился восвояси, направляясь к той амбразуре в утесе, куда Радор уже водил меня. Сейчас на мосту не было видно двигающихся взад и вперед батракианов, только в дальнем конце я смутно разглядел сбившихся в толпу гарнизонных солдат. Мои мысли вернулись к Лакле и Ларри.
Что их ждет впереди?
Если мы победим, если нам удастся выбраться из этого подземного мира, сможет ли она жить
