бардачке.
Тот, кого назвали Вахой, метнулся к машине. Через несколько секунд вернулся назад. На землю перед Артемом упали брюки и какая-то кофта. Обуви ему не предложили. Ну да это и понятно. Какой бы ты ни был крутой-раскрутой спецназовец, на голых пятках далеко не ускачешь. Поверх одежды упала новенькая упаковка бинта.
Разумеется, наемник в первую очередь взялся за бинт.
– Сам шил? – неожиданно спросил младший, Ваха, который все время до этого молчал. Артем поднял голову. Боевик смотрел на рану.
– А кто еще? – ответил Рождественский, продолжая бинтовать ногу. – Ваш старший знает – я вне закона. И медицинского полиса у меня нет.
– Красс-савчик! – В голосе боевика было слышно нешуточное уважение. Понимающий товарищ…
– Давай быстрее! – поторопил Артема старший, одновременно укоризненно взглянув в сторону помощника. Не следует очеловечивать врага.
Младший выдержал взгляд старшего товарища. Впрочем, Артем не надеялся вызвать какой-то разлад между своими конвоирами. Такое только в кино бывает. А на самом деле этот же младший через минуту спокойно воткнет нож в горло «красавчика» Рождественского. И ни совесть его мучить не будет, ни жалость. Он для них – навсегда чужой. Не человек даже – так, непонятно кто. Хотя отдать, пусть и на словах, дань настоящему мужеству эти люди способны.
– Пошли, – распорядился старший после того, как Артем оделся, и направился к недостроенному дому. Одежда и обувь, в которых приехал Рождественский, остались на месте. Поверх трусов лежал скомканный окровавленный бинт…
А вот сейчас начиналась самая, если можно так сказать, скользкая часть операции. Чеченцы могли – а если руководствоваться соображениями Артема, то должны были, – не тащить врага в свою резиденцию, а тихо грохнуть где-нибудь в хитросплетении недостроенных коридоров. Безопаснее так. И конечная цель всей акции достигнута в минимально короткие сроки и с минимальными потерями.
Тогда все задумки команды наемников пойдут прахом. Но весь расчет строился не на молодых и борзых чеченцев. На старика рассчитывал Артем. На того, с кем уже не один раз встречался. Ему нужно взять реванш. Заглянуть в глаза врага перед тем, как тот умрет. Выпить из этих глаз последние капли жизни. Иначе он сам жить не сможет. Иначе не будет победа полной и окончательной, несмотря ни на что.
Так что повезут его к старому, в то логово, где он прячется. Вот и одежда, которую дали Артему, об этом говорит. Убить можно и голого. А вот тащить через весь город обнаженного мужика – это, знаете ли, проблемно. Могут ведь и гаишники – дорожные полицейские, почти лежачие – остановить. Просто, из любопытства. Задать пару вопросов непонятному нудисту.
Правда, одежка, надо признать, так себе. Широкие, размера на два больше, штаны. Разумеется, без пуговиц и без молний. Соответственно и ремешка, даже самого паршивого, нет. Приходится руками держать, чтобы не упали. Кофта же, наоборот, узкая, тесная, размера на два меньше. Вон как плечи тянет. Артем осторожно повел плечами. Ни фига. Нормально. Когда нужно будет, он эту кофту одним движением…
В коридоре, где были только кирпичные грязные стены, а вместо потолка – небо, столкнулись с другой парой. Точнее, с тройкой. Третий был по виду явный русак и даже чем-то похож на Рождественского.
Ведущие встречных групп обменялись автомобильными ключами и разошлись. Тоже, в общем-то, не находка. Эти трое со своим русаком сейчас будут изображать ту группу, что следовала из аэропорта, наматывать на колеса круги по городским улицам. А Артема в это время вывезут с другой стороны на другой машине.
Так, собственно, и получилось. На другой стороне дома их ждала старенькая «шоха» ядовито-желтого цвета. Машина неброская, внимания гайцов привлекать не будет. Что возьмешь с владельца такой вот старушки?
«Все учли, суки!» – подумал Артем. Без злобы подумал, отдавая должное профессионализму подготовки и проведения акции.
Старший подошел к машине, открыл переднюю правую дверь, залез в бардачок и вытащил оттуда наручники. Развернулся к Артему.
– Руки давай.
Спорить было глупо, и Рождественский протянул вперед сложенные в замок руки.
– Сзади давай. – Чеченец жестом показал поворот.
И опять Артем подчинился. Конечно, так намного сложнее. Но наручники стандартные, полицейские, почти родные, не «самозатяг» какой-нибудь импортный. Значит, есть простор для маневра. А скованный, не скованный… Ему сейчас важно попасть в то место, где «чичи» спрятали Лизу. Потом уже можно будет посмотреть, кто кого.
Вороненые браслеты сомкнулись на запястьях, неприятно холодя кожу. Почему-то вдруг вспомнился арест, красногорская тюрьма, первое знакомство с «коридорной» по прозвищу Балерина… Как же давно это было!
– Поехали! – Чеченец легонечко хлопнул Артема по плечу.
Места в «шохе» заняли так же, как до этого в двенадцатой. То есть Артем сзади, а его конвоиры – на передних сиденьях. И опять подчеркнуто не обращают внимания на своего пассажира…
На этот раз кренделей не выписывали – «шоха»-старушка, оказавшаяся довольно резвой, быстро рванула от центра в сторону окраины, к запутанным массивам частного сектора. И опять Артем не смотрел по сторонам. Зачем? В одиночку он не выберется – это понятно изначально. А если ребята все же сумеют прийти на помощь, то и дорогу назад они все вместе как-нибудь найдут.
По дороге старший набрал еще чей-то телефонный номер. Сказал несколько слов по-чеченски, после чего дал отбой. Поворот, второй – и машина выкатила на пустынную улицу. Артем тут же заметил, что ворота одного из дворов широко распахнуты. Вот в эти ворота «шоха» и вкатилась. Металлические створки тут же сомкнулись за багажником.
– Приехали, – сказал старший чеченец и заглушил двигатель. – Выходи.
Вышли.
– В дом, – приказал старший.
Кроме него и Вахи во дворе были еще двое. Именно они открывали и закрывали ворота. В отличие от группы встречающих эта парочка была вооружена. В руках – «ксюхи», запасные магазины за ремнями. Стволы оружия отслеживают каждый шаг, каждое движение Артема.
– Что, пацаны, воевать собрались? – подмигнул им Рождественский.
«Пацаны» не ответили ни слова. И автоматов не опустили. Видно, поднагнал старик на них жути…
– Заходи. – Тот же самый чеченец, старший, кивнул на крыльцо.
– Зайдем, – согласился Артем и шагнул на ступени. – Отчего же не зайти к хорошим людям?
Все тот же молодой Ваха лишь головой покачал. Хорошо держался враг. Очень хорошо. Шутил, смеялся. Хотя понимал прекрасно – не мог не понимать! – что сейчас будут делать и с ним самим, и с его женщиной.
Сам же Артем в этот момент чувствовал себя, как могла бы чувствовать натянутая до предела струна. В любой следующий момент он был готов включиться в движение. Просто рано еще… А слова… Это так, мишура, которой можно прикрыть истинные намерения.
Небольшая прихожая, за ней просторный холл. В центре в глубоком кресле сидел пожилой чеченец. Вокруг него стояли боевики – по-другому Артем так и не научился их называть. И учиться этому, кстати, не хотел. Боевики, бандиты, враги. Это для него и таких, как он. А кто их там любит… Может даже в зад целовать со всем тщанием и прилежанием. Эти люди для Артема Рождественского не указ.
– Ну здравствуй, Монах! – Глаза старика-чеченца светились торжеством. – Давно мы с тобой не виделись.
– И еще бы столько же не видеться, – усмехнулся Рождественский.
– Ха! – Радостный старик хлопнул ладонью по подлокотнику кресла. – Все шутишь? Ну пошути, пошути. Посмеши нас. Напоследок…
– Я вам не клоун, – все в той же манере продолжал Рождественский. – Это уж вы сами друг друга как- нибудь веселите.
– Ладно! – Старику последняя фраза Артема почему-то не понравилась. – Давайте сюда бабу его!
