– Мне очень плохо. Дай воды. Я хочу пить!
– Слышал? – спросил Степан, поднял руку женщины и высунул в разбитое окно: – Видите? Рука шевелится, и это не моя рука. И у нее пуля в животе. Поторопитесь.
– Нам нужно подумать, – озадаченно проговорил Лагудин.
– Даю минуту, – усмехнулся Степан и нажал отбой.
В это время женщина окончательно пришла в себя, села и снайперам стала видна ее голова.
– Что происходит? Где я?
– Сейчас приедет машина «Скорой помощи», и тебя отвезут в больницу, – пообещал Степан. – Кстати, ты где работаешь?
– Я директор торгового центра, – выдавила из себя женщина и закашлялась, держась за живот. – Господи, как больно! Мне кажется, я умираю…
– Да, жаль, что ты не какой-нибудь министр, – вздохнул Степан. – Обещаю, с тобой будет все хорошо. Сейчас приедет «Скорая». Только когда тебя будут грузить, не отвечай на их вопросы. Молчи или притворись, что потеряла сознание. Я им соврал, что ты крупная чиновница, так что пока они не знают, что это неправда, то будут лечить тебя по высшему классу, приложат все усилия, чтобы не было осложнений, чтобы рубцы были незаметные, и положат в VIP-палату с телевизором. Главное, молчи.
– Я не понимаю, что происходит, – пробормотала она, озираясь. – Там на мосту милиция… Так ты наврал, что из милиции. Ты бандит!
– Нет, я не бандит, и я бывший сотрудник милиции, – ответил Степан, втыкая в брикет С-4 взрыватели. Для демонстрации надо было соорудить нечто похожее на готовую к подрыву взрывчатку.
Он достал из бардачка скотч и стал приматывать брикеты себе к торсу, чтобы быть похожим на смертника. Пусть его боятся.
– А… я знаю, кто ты, – дрожащим голосом пролепетала женщина. – Ты тот маньяк, про которого все время в новостях показывают. Боже мой! Какой ужас!
– Да замолчи! – рявкнул на нее Степан. – Не все, что показывают в новостях, правда. Меня подставили. Я никого не хотел убивать.
– Ну да, конечно, и сейчас ты обвязываешься взрывчаткой просто для красоты, – поддакнула она, бледнея.
– Еще раз повторяю: если бы я хотел твоей смерти, то оставил бы там на дороге, – буркнул Степан. – Через минуту я отпущу тебя. Потерпи. Только не вздумай из машины высунуться. Вокруг снайперы, могут с перепугу мозги вышибить. Потом опять на меня все свалят. Кстати, как тебя зовут?
– Александра.
– А меня Степаном зовут, – улыбнулся он. – Прости, что так вышло.
– Не прощу, – болезненно скривилась она.
Гудков крутился, как уж на сковородке. Каждый из вопросов начальника ГУВД мог стать роковым. Пришлось сочинять на ходу. От напряжения старший оперуполномоченный покрылся испариной и нервно улыбался. Оперативный штаб управления операцией расположился в очищенном от посетителей зале кафе в двухстах метрах от моста. Посторонних внутрь не пускали. Снаружи начальник отдела информации и общественных связей ГУВД, миловидная блондинка в чине полковника, отвечала на вопросы журналистов. Мрачный Решетников насчитал десятка полтора видеокамер, нацеленных на нее. Причем большинство из журналистов были из федеральных СМИ. Один из московских гостей в углу зала тихо отчитывался перед кем-то по телефону. Решетников с тревогой посмотрел на Гудкова. Тот еще держался.
– Как вы узнали про склад боеприпасов преступника в лесополосе? – с нажимом поинтересовался генерал Скрябин, окруженный своими замами и гостями из Москвы.
– Мы не знали, – тихо ответил Гудков. – Мы нашли преступника по маячку, спрятанному у него в автомобиле. Потом оказалось, что у него там склад и он его взорвал, отчего погибли несколько бойцов из ГНР. Потом он попытался скрыться…
– Майор, вы уверены, что он был один? – перебил его генерал. – Способен ли один человек подготовить такое? Откуда у него целый склад боеприпасов в лесу? Он что, заранее готовился? И что это был за вертолет?
– Я не уверен, возможно, у него были сообщники, – произнес Гудков осторожно и потер висок, по которому вниз сбежала капля пота.
– Значит, вы, майор, не уверены, – зло хохотнул генерал и посмотрел на начальника УВД: – А вы, полковник, тоже не уверены?
– Определенно у него были сообщники, – спокойно ответил Решетников.
– Вот как? Значит, у вас работала целая террористическая организация, а никто ни сном ни духом? – оскалился генерал.
– Петр Васильевич, обстоятельства дела требуют дополнительного расследования, – примирительно сказал Решетников и почувствовал, как в его объемном животе сильно заурчало.
– Да что вы мне тут говорите! Просиживаете штаны, а в городе творится черт знает что!!! – заорал на него генерал. – Мне что, всю работу за вас делать?!
От дальнейших разборок спасла рация, ожившая в руках начальника ГУВД.
– Докладывайте, – прорычал он, прожигая взглядом вытянувшегося по струнке побагровевшего полковника.
– Первый, у преступника в машине заложница, – выпалил взволнованный начальник спецназа. – Мы это установили точно. Я общался с Асколовым. Он говорит, что это высокопоставленная чиновница из правительства. Кто точно, он не сказал.
– Черт! Надо немедленно установить личность заложницы, – нервно воскликнул генерал, озираясь на своих замов.
Все вокруг мгновенно пришло в движение. Звонки, переговоры. Бледный начальник центра по обеспечению безопасности лиц, подлежащих государственной защите ГУВД, требовал у своего зама немедленно проверить информацию.
– Еще одно. Заложница ранена, – продолжал Лагудин. – Преступник разрешил забрать ее в обмен на начальника УВД Решетникова. Он сказал, что только с ним готов разговаривать. В противном случае грозится взорвать мост.
Все разом посмотрели на Решетникова. У полковника от страха зашевелились на голове волосы.
– У него точно есть взрывчатка? – медленно спросил начальник ГУВД командира спецназа.
– Думаю, да, – ответил Лагудин, – но мы это еще проверим, когда подъедут медики. Однако без обмена он заложницу не отпустит. Я попытаюсь его уговорить…
– Свяжитесь с ним и потребуйте гарантий, что с нашим сотрудником ничего не случится, – перебил его генерал, искоса поглядывая то на чинов из МВД, то на Решетникова. Полковник был ни жив ни мертв, стоял точно оглушенный.
– Мое мнение, нельзя ни в коем случае соглашаться на обмен, – сказал Лагудин с напряжением в голосе.
– Исполняйте приказ, майор, – прорычал начальник ГУВД. Отключив рацию, он тяжело посмотрел на полковника: – Александр Александрович, за ситуацией в нашем городе в данный момент наблюдают не только у нас в России, но и за рубежом. На вас весь мир сейчас смотрит. Жизнь заложницы в ваших руках.
– Я-я-я не пойду к нему, – заикаясь, произнес Решетников, у которого вдруг страшно заломило голову.
– Я не могу отдать вам такой приказ, – с нажимом произнес генерал, глядя ему в глаза.
Это был конец. Частое сердцебиение заглушило в ушах Решетникова слова начальника. Его подталкивали на верную смерть. Асколов расправится с ним, как расправился с остальными. Он настоящий мясник. Подобного страха начальник УВД еще никогда в жизни не испытывал. Перед глазами прошла череда трупов, оставленных Асколовым. Чудом выжившие оказывались в психушке, как Жарков. И с ним случится то же самое. У Решетникова внезапно отнялись ноги. Он грузно упал на четвереньки. Перед глазами все закрутилось. Казалось, что он плывет в невесомости. Потом подступила тошнота. В глазах потемнело. Он рухнул на пол.
