Той старческой молитвы обо мнеИ той звезды лучащиеся ласки:«Младенец ты – о, счастлив ты вполне,И до утра не разомкнутся глазки».
IX
Но для иной, для лучезарной сказки –Хоть всё ж о ней – мне очи разомкнуть:Во мрак иной – иные светят краски,В иных ночах – иной проложен путь.Я трепещу, не смею и вздохнутьВ пустынной тьме полуночного зала, –Вдруг высоко, в углу (как бьется грудь!)Огромная звезда мне просияла.
X
На миг один – сияньем миг объяла –И – вновь слепой – бегу, бегу: грозаМой робкий дух – и радость обуяла…Родимая, к тебе… Ее глазаУстремлены с мольбой на образа;Как радостно она в ту ночь молилась.А по щеке морщинистой слеза,Слеза любви горячая катилась.Часть вторая
I
И вновь звезда высоко засветилась.И ты была тогда еще со мной;Звезда твоя, мерцая, тихо тмиласьПред новою, нездешнею зарей;Но был еще не пройден путь земной.Ты видела ль, что вновь судьба вставалаНад отроком – чудесною звездой?Ты вспомнила ль звезду во мраке зала?
II
Как первой цепью просто жизнь вязала!Не вязью ль из простых цветов весны?Цветущих яблонь тихи опахала.Ночных черемух кисти сплетеныВолшебной сетью. Что за глубиныПитает в душах томный дух сирени —Все несказанные от века сны,Непостижимые – родные тени.
III
Вся легкость их негаданных сплетенийВлюбленностью пленяла. Но моиВоспоминанья холодок осеннийУж сторожит; не пели соловьиВ саду, где робкий, в полузабытьиВдруг вспыхнул я – и замолчал, склоненный;Ночными бабочками грез роиВзвивались над душой, всё ж окрыленной.
IV
Ты, девушка-дитя! Потом, — влюбленнойРазнеженной душою, – о, могла льТы вспомнить смутно, хоть на миг – тот сонныйСад, и цветущий август, и печаль?Глубоко-тихого не стало ль жаль –И тихого, и горького мгновенья?Быть может, нет. И отошел я вдаль –На грани ночи и самозабвенья.
V
Но для меня так святы эти звеньяЖитейской цепи, светлы и легки;В них первые минуты вдохновенья,Овеянные негою тоски,Созвездий августовских огоньки.Гимн фортепьяно, льющийся из домуВ благоухающие цветники,И я, и ты, сужденная другому.