– Да. Перед родителями неловко. Особенно – перед папой. Он у меня ко всему относится очень серьезно. Я до этого собиралась замуж два раза. – Голос ее оживился, даже повеселел. – Знакомила с родителями молодых людей, а потом папа мне говорил: «Нет, я категорически против». Объяснял почему. Я шутила: «Ладно, буду гулять дальше». А папа: «Да, лучше гулять, чем ломать себе судьбу». И я понимала, что действительно он прав… Но это сложно сознавать, что ты не замужем. Тем более когда все подруги давно… А в этот раз папа дал добро, стали готовиться, зато я вот… – Ольга хихикнула, наверняка желая этим снизить напряженность. – Такой сбежавшей невестой себя чувствую. Видел фильм с Джулией Робертс и Гиром?
– Как ни странно, – тоже хихикнул я, – видел и даже пересматривал.
– Почему – как ни странно?
– Ну, это редчайший случай, когда и ты, и я знаем определенный предмет. Обычно у меня впечатление, что мы как из разных измерений одного мира.
– У меня тоже. Может быть, этим ты мне и дорог…
Мы договорились встретиться завтра в семь вечера в пиццерии на Пресненском Валу. После этого я намеревался привезти Ольгу к себе… Почти всю ночь прибирался в квартире, помыл полы. Потом покупался в джакузи, тщательно побрился, подстриг ногти. Настроение было великолепное, и я удивлялся, как это быстро происходит – перескакивание от отчаяния к эйфории.
Лег около четырех утра, но уснуть не мог, хоть и уговаривал себя: «Спать… Завтра огромный день… Завтра надо быть сильным и свежим».
Действительно, завтра получился огромный день…
В восемь часов, только-только я стал плавать где-то на сонном мелководье, зазвонил телефон. Я глянул на дисплей, увидел, что Ольга. Мелькнула радостная мысль: «Не может до вечера дотерпеть, хочет предложить сейчас встретиться».
– Алло, привет, Оль, – сказал, нажав кнопку с зеленой трубкой.
– Здравствуй. Извини, что я так рано.
– Да нет, ничего, – сладко потянулся я, – я не спал.
– Я тоже… Здесь такая ночка получилась… Мой жених… бывший… в буквальном смысле слова с ума сошел… Я не хотела бы тебе этого говорить, но это и тебя касается.
– Да?…
– Дело в том, что он решил… что, в общем, я с ним разрываю из-за нового мужчины.
– А это не так? – слегка кокетливо спросил я.
– Можно сказать, что так. Но дело в том… – Голос Ольги задрожал. – Он поклялся найти его, тебя то есть, и… В порошок стереть пообещал.
– Да… И он на это способен?
– До этой ночи я была уверена, что он мало на что способен. И что наша свадьба формальность просто… Ну, в общем, любви не было. Я ее, по крайней мере, не чувствовала. И вдруг такое… Он о тебе, кажется, ничего не знает конкретно, я ему не говорила, но подружки мои, скорее всего, наболтали. Да и других способов много…
– Понятно, – я банально вздохнул. – И что делать?
– Не представляю… Я постараюсь его убедить, что он этим ничего не добьется…
– Чем не добьется? – Еще продолжал я хитрить не с ней даже, а с собой.
– Чем… Что будет тебя искать.
Вот из-за всех этих накатов, произошедших практически одновременно, я и оказался в темном углу своей квартиры. В том углу, который некогда гордо назвал гостиной. Мечтал поставить два глубоких кресла, а между ними журнальный столик и бар… Сидеть с умным приятелем, вести беседы, неспешные и духовно обогащающие… Но теперь здесь перетащенный из столовой обеденный стол, на котором ноутбук, тарелки и последняя, почти уже пустая литровка водки, блокнот с заметками, отключенный сотовый, мусорные пакеты у стены. И я. Я прячусь. Я не знаю, что там за дверью, во дворе. Что там с Ольгой, с Натальей и ее муженьком, с семейством Гарнье, Вериным бешеным супругом, с тем безымянным дагом, решившим «найти и наказать провокатора». Может быть, они забыли обо мне за этот неполный месяц. А может, только и ждут, когда я включу свет, отопру дверь, выйду на площадку… Или вообще ничего страшного не случилось, и все эти угрозы – только слова, пустые, по существу, и безобидные. Как тявканье декоративных собачек. Не бандиты же папа Полины, жених Ольги, даже Верин супруг; не боевик же тот дагестанец. Впрочем, они могут нанять бандитов. Да, вполне… Но и это для них небезопасно. К тому же все так запуталось, – вот грохнет меня Верин муж, а Наталья, Макс, Лианка, Руслан подумают на Натальиного мужа. Раскрошит мне череп нанятый Натальиным мужем урод, а Вера побежит с заявой на своего мужа… Хотя с какого хрена Вера куда-то побежит? И Полина? Да все…
В мозгу жуткая путаница от многодневного одиночества, недосыпания, водки и виски, постоянного ожидания худшего. Вообще от всего того, что произошло. Вполне можно слегка крезануться… Но не исключено, что я спятил всерьез. Сумасшедшие, как известно, не понимают, что сошли с ума. Я вот чувствую, что со мной не все в порядке, но до какой степени…
Нет, вряд ли безумие глубокое, – я все делаю вполне разумно, здраво. Хожу в туалет, а не под себя, умываюсь, правда, пуская воду тоненькой струйкой, чтоб шум не могли услышать за дверью; я готовлю горячую еду, но плиту включаю на самую малую температуру, чтоб валик на счетчике не так заметно ускорял вращение… Я, наконец, написал двести тридцать шесть страниц вполне связного текста. Иногда я наугад открываю его, прочитываю довольно большие куски и остаюсь доволен. Конечно, есть стилистические неточности, грамматические ошибки, местами некоторая несвязность; кое-что я исправляю. Но шлифовка – не главное. Главное – фиксация череды событий, которые в итоге сложились в довольно страшную историю.
Кстати, несколько слов о том, как возникла идея ее записать.
В то же утро, когда мне позвонила Ольга с известием, что отвергнутый жених поклялся стереть меня в порошок, я решил на время испариться. Правда, возник вопрос: куда? Купить билет на самолет и улететь за границу? Но наверняка меня тормознут за долг Наталье. Если уж ее (судя по всему) не выпустили за двадцать штук долларов, то меня-то за сто наверняка… Уехать в какой-нибудь город в России? И что делать? Если на родину, то там меня легко могут найти, да и месяц с матерью я вряд ли выдержу – отвык быть сыном… Хотел было укатить в Минск (Иван побывал, рассказывал, что все дешево и жить легко), но опять же: чем там заниматься? Жить на съемной квартире, бродить по улице и думать, что здесь: выбили дверь в квартиру или нет, разгромили мебель или пощадили…
Короче говоря, я решил остаться. Затаиться… Раза два-три в сутки я выглядываю в окно из-за шторы, смотрю на «Селику». Она превратилась в огромный сугроб. Кажется, интереса к ней никто не проявлял; даже дворники не тронули. Внешне все довольно спокойно, несколько раз ко мне приходили, звонили, стучали в дверь, но ломать ее не пытались.
Без малого месяц прошел довольно быстро, и это наверняка благодаря тому, что я был занят – часов по двенадцать в сутки набивал в ноутбуке эту историю.
Да, почему стал ее записывать… Так вот – решив исчезнуть, я принялся обзванивать знакомых и приятелей. Плана, куда деться, еще не существовало, и потому я всем говорил разное: Руслану – что уезжаю во Франкфурт к сестре, Максу – что решил провести праздники в Витебске, Свечину – что с месяц буду в Крыму…
– Зимой в Крыму – это верх мажорства, – буркнул тот.
– Какое мажорство… Проблемы достали.
– Проблемы – когда на четыре сосиски денег нет.
Я не удержался и вкратце рассказал ему о том, что произошло в последние дни.
– М-да, – прозвучало в трубке, – я тебе даже завидую.
– В чем это?
– Ну, такая бурная жизнь. А у меня… Сижу вот, вымучиваю, о чем бы повесть написать. Никаких сюжетов… Наверное, о твоих проблемах попробую. Листов на пятнадцать такая социально- экзистенциальная вещь…
Я усмехнулся:
– Не получится.
