замечаниями.
– Он еще харкнул себе под ноги, представляешь! – Как сегодня спалось?
– Отвратительно! Все какая-то гадость мерещилась!
– Расскажи!
Рая вздрогнула, явно борясь с собой.
– Нет. Наверно не стоит. А почему ты такая красная?
– Здесь ужасно воняет. Кругом пятна, откуда они?
Так вчера тараканов травили перед закрытием!
Ну дела!
– В кассе тоже полили? – поразилась Тамара.
– Всюду, кроме хозяйского кабинета. В кухню вообще без противогаза не зайдешь!
– А они у нас выживают? В таком холоде?
– Их тут множество. И особенно наверху, в кафе. Да и в мойке частенько встречаются! Всем водички охота!
– Удивительно!
– Но и то сказать, эти твари достали уже! Так и лезут изо всех щелей. Вот и вызвали дезинфектора. Ты наверно ее видала, – Рая многозначительно покрутила указательным пальцем у виска. – Отвратительная старуха. У нее по-моему не все дома. Ходит, словно на автопилоте, да бормочет под нос – крыски, мышки желаете? Я вначале подумала – она тронулась!
– Ой! А я ее вообще выгнала! Некрасиво как получилось! Теперь ясно, по крайней мере, для чего она рвалась в мойку!
– И она тебя поминала недобрым словом. Говорила что…
– Продолжай пожалуйста, не стесняйся!
– В общем… очень не дружественно отзывалась. И представь, столько яда с собой притащила, сдохнуть можно. А кому отмывать?
– Но зачем она здесь обработала? Никогда ведь такого не делали!
– Отомстила тебе. Всю оставшуюся отраву слила. И меня невзлюбила заодно! Везде заговор, люди знаешь какие жестокие? Спят и видят, как бы другому насолить!
…Через час начали сильно чесаться щеки. Затем зуд перекинулся на остальные части лица. Оно изменило свой цвет, приобретя удивительные оттенки. Особенно отличился нос. Он прямо-таки расцвел, переливаясь всеми цветами радуги. Уши сделались темно-багровыми, возле глаз залегли фиолетовые круги. По всей видимости это сказывалась реакция на химический ожег. Стало как-то не по себе – что если кожа не выдержит и начнет шелушиться или еще того лучше покроется струпьями, язвами и вообще неизвестно чем? Нет, не нужно об этом думать! Может, стоит проветриться? Сбегать вниз, прикупить себе пару апельсинчиков к завтраку?
В торговом зале в эти утренние часы не наблюдалось ажиотажа. Несколько покупателей с пустыми корзинами лениво топтались у витрин, рассматривая выставленную продукцию. Пожилая продавщица, которую в магазине ласково называли Аннушкой, отрезала почерневшие за ночь кончики у колбас, придавая им снова товарный вид.
– Здравствуйте, – широко улыбнулась она, потом присмотрелась внимательней. – Что с вами? Не заболели ли?
Но осознав собственную бестактность, постаралась исправить положение. – Наверное обморозились, да? Помажтесь маслицем! А если желаете знать – вам и так хорошо! – Аннушка все-таки не смогла удержаться от зубоскальства! Перед начальством она старательно изображала покорную и безропотную труженицу с достоинством несущую свой тяжкий крест. А с остальными «мило» шутила, получая от этого своеобразное удовольствие.
– Просто девочкой смотритесь, румяненькая такая, как наливное яблочко!
– Может что-нибудь съели, – с готовностью подключилась к «интересной» беседе одна постоянная покупательница, находившаяся в данный момент неподалеку. Она проживала в соседнем доме, давно уже вышла на пенсию и ежедневно по несколько раз в день наведывалась в магазин являвшийся для нее своеобразным клубом.
– У вас аллергии на сладкое не бывает? Вот я недавно соблазнилась ореховой халвой…
– Регина Семеновна, – довольно сурово оборвала ее Аннушка. – Вы отвлекаете нашего старшего кассира от работы!
Она захихикала и отвернулась, прикрывшись фартуком. Оставив их наслаждаться обществом друг друга, Тамара независимо стала прохаживаться возле входной двери. Но было немного обидно – ведь никогда не делала продавщице ничего плохого, однако при встречах та старалась обязательно уязвить.
Когда-то Аннушка преподавала в школе домоводство, считалась дамой интеллигентной, была большой ценительницей творчества поэта Демьяна Бедного и обожала при случае процитировать отрывки из его «бессмертных» произведений. Но несколько лет назад всех педагогов в Латвии обязали предоставить дипломы о высшем образовании, и женщине пришлось к ее великому сожалению сменить место работы. К коллегам она не испытывала теплых чувств и очень «тонко» высмеивала их недостатки. Продавщицы обходили любительницу поэзии стороной, начальство не принимало в свою среду. Лишь грузчик Николай Иванович охотно делился с ней воспоминаниями о собственном «славном» прошлом.
– Ох! Ни фига себе! Вы наверно попали в аварию?
Тамара вздрогнула, не заметив, что машинально приблизилась к первой кассе.
– Кто это вас разукрасил-то?
Еще одна сплетница! Кассирша Ира от нетерпения подпрыгивала в своей прозрачной кабинке, оживленно жестикулируя. – Идите скорее сюда! Подпишите возвратный чек!
Бывает, что покупатели в последний момент не желают оплачивать приглянувшийся им товар. Кому-то недостает денег, другие внезапно меняют собственное решение, выбирая что-нибудь подешевле. В таких случаях выбивается возвратный чек. По правилам делать это необходимо в присутствии старшего кассира, что бы он мог зафиксировать факт отказа. Чек этот нужно потом обязательно подписать, подклеить в журнал, заполнив специальные графы. Однако строптивая Ира всегда поступала по-своему – сама выбивала возвратный чек, а позже ставила Тамару перед свершившимся фактом.
– Почему вы опять не позвали меня?
– Очень много работы. Не расстраивайтесь! Скажите лучше – отчего вы такая красная? Перепили?
Ира была патологически любопытна, за что получила прозвище – «Беспардонный бегемот». Ее фигура и в самом деле не отличалась хрупкостью, однако кассирша от этого не страдала, уверив себя, что у нее просто крупная кость. Имея над верхней губой довольно заметные усики, она в момент особого возбуждения с любовью пощипывала их, бережно перебирая каждый волосок. Ей нравились сильные ощущения, она постоянно находилась с кем-нибудь в состоянии конфронтации. Длительное противостояние, как правило, заканчивалось грандиозным скандалом. После чего несколько дней возмутительница спокойствия пребывала в приподнятом настроении, затем приступала к поискам нового врага.
В магазине работало много женщин. Все они были не прочь почесать языками. Вот и сейчас возле полок с мясными консервами собралась кучка свободных продавщиц о чем-то тихо беседующих между собой. Винный отдел пустовал – нервная «алкоголичка» каждые пять минут отпрашивалась покурить.
Обойдя зал по кругу, Тамара вышла на рампу. Туда натужно гудя и выпуская пары ядовитого дыма, заворачивал тяжелый грузовик с надписью «Видземес пиенс» на борту. Николай Иванович, сидя на корточках, делал последние торопливые затяжки перед выгрузкой.
– Здорово, – мужчина вяло махнул рукой в знак приветствия. Затем встрепенулся. – Эй! Что с лицом? Неужто ошпарили?
Грузчик не отличался деликатностью. Считалось, что он когда-то трудился вместе с хозяином на железной дороге и даже закончил совместно с ним техникум. Потом их пути разошлись. Но Николай Иванович до сих пор с удовольствием вспоминает те золотые денечки и любит при случае напустить на себя важный вид. Говорит всегда недомолвками, намекая, что вскоре мол высоко взлетит. Ну а пока на правах «приближенного» старательно выискивает недостатки в работе персонала, отмечая их в специальном блокноте.
– Молчите, – огорченно вздохнул мужчина. – Значит что-то скрываете.
