Вспомнила!
– Ну так как?
– Может нам сразу переместиться на лоджию? – Я собрался с тобой посоветоваться.
– Мой ответ – это полный абсурд.
– Ну а что здесь плохого? – горячо зашептал Алексей, придвигаясь к супруге. – Мы почти не используем эту комнату.
– Вот не правда. А где же мы кушаем, где стоит телевизор?
– Кушать можно на кухне, а что касается телевизора… я совершенно уверен – нам гостиная не к чему.
– Нет нужна!
– Я бы там посадил огурцы.
– У нас есть огурцы.
– Ты представь – сколько грядок бы получилось, а здесь будут томаты. Ну еще острый перчик. Ты же любишь его – размечтавшись, муж сладко прищурился.
– Говоришь, острый перчик?
Алексей возбудился, его глаза вспыхнули фанатическим блеском.
– Между грядок конечно укропчик, кинза… как положено, – на мгновение он замолчал, обводя помещение алчным взглядом. Это было уже сверх всякой меры.
– Нашу комнату тоже желаешь занять? – доброжелательно поинтересовалась Тамара, стараясь не показать охватившего ее разочарования.
Ах какой эгоист! Настоящий фанат огородничества! Ведь и так все живут в тесноте, ступить некуда, а он выдумал добровольно лишить семью целых пятнадцати метров. Ненормальный!
– Ты серьезно насчет этой комнаты? – муж растерянно помассировал затылок, а затем недоверчиво уставился на супругу, усматривая в ее словах скрытый подвох.
– Абсолютно, – уверила его Тамара. – Мы вполне уместимся в одной.
– Молодец. Если честно, не ожидал от тебя. Ты ж всегда проявляла такую агрессию по отношению к ним.
Алексей с любовью обвел взглядом грядки с растениями.
– Все меняется.
– Как же мы там устроимся? Я имею в виду – на ночь, а?
– Не вопрос. Постелю на полу одеяла и все дела. Можно кстати и кухню освободить. Почему бы тебе не заняться выращиванием клубники?
– А готовить где собираешься? – все еще не веря до конца в свою удачу, поинтересовался новоиспеченный «мичуринец».
– Керосиночку купим. Да и ванну бери. Будем мыться в тазу. Установим живую очередь. А еще лучше, знаешь что? Обустроим палаточку во дворе и туда переселимся всей семьей, а ты здесь наслаждайся простором и одиночеством.
– Так и знал, что с тобой ни о чем невозможно договориться, – Алексей обреченно махнул рукой, понимая, что его замечательный план сорвался. Он опять повернулся к своим помидорам.
– Тебя только твоя драгоценная зелень интересует, – прошипела Тамара. Раздражение, долго копившееся в душе, наконец-то смогло найти выход.
– Ну и что тут ужасного? Я кому-то мешаю?
– Нужно было учиться на агронома. И сидел бы в деревне, возделывал бы поля.
– Не понимаю твоей постоянной иронии.
– В самом деле – чего я к нему прицепилась, – запоздало попеняла себе Тамара, выходя в коридор.
Обычно Алексей засыпает, едва приняв горизонтальное положение. Ни свет и не громко работающий телевизор ему не помеха. Но отчего-то сейчас разгулялся.
Собака, обнаружив сидящую на кухне без дела хозяйку, решила, что наступил ее звездный час. Она подошла и легла на спину, блаженно закатив глаза. Пришлось отпустить ей немного ласки.
– Какая ж ты стала неповоротливая! Наверно придется немного поголодать, – нежно проворковала Тамара, почесывая ее за ушами.
Услышав последнее слово, собака насторожилась. На старости лет она полюбила покушать. Особенно «увлекалась» зажаренными в подсолнечном масле сухариками. Ее не смущало даже то, что они были обильно пропитаны чесноком. Кошка, не выдержав, развалилась рядом. Вытянув лапы, нахально выставила на всеобщее обозрение свой животик. Шерсть животного была мягкой и изредка потрескивала под рукой. В порыве нежности Муся тихо урчала. Из спальни послышался слабый храп…
Алексей возлежал на подушках, запрокинув голову. Свет от настольной лампы бил ему прямо в лицо. Газета, уютно покоясь на животе, мерно покачивалась при дыхании. Стараясь стать невесомой, Тамара нерешительно потянула печатное издание на себя. Получилось! Теперь очередь за очками! Хорошо бы их сдернуть одним непринужденным движением, не потревожив при этом спящего, потом заботливо укрыть его одеялом, выключить свет и поздравить себя с успешно выполненной операцией! Закусив губу, она медленно наклонилась к мужу. Левая дужка никак не хотела поддаваться. В этот момент притащилась Муся, жаждущая продолжения любви. Она привстала на задние лапки и, выпустив коготки, с утробным мяуканьем поскребла ими о голую ногу своей хозяйки. Та, вскрикнув, свалилась на Алексея. Бедняга мгновенно пробудился, не понимая, что происходит.
– Кто здесь?
– Вот…собираюсь тебя укрыть, спи пожалуйста!
– С тобой заснешь, как же! Так и заикой сделаешь.
Муж снова открыл газету.
– Так ты в самом деле категорически возражаешь?
– Насчет чего?
– Насчет того, что бы временно освободить гостиную.
– Ты опять за свое. И как только не надоест!
– Ну а что, уплотнились бы малось, – слабо оправдывался Алексей. Он подставил подушку под спину и поправил очки, собираясь заняться чтением. Эти невинные приготовления подействовали на Тамару как красная тряпка на была. В два прыжка она оказалась возле супруга.
– Если хочешь знать, мне и эти-то твои овощи надоели хуже пареной репы.
– А как есть так ты первая, – с обидой в голосе произнес Алексей.
– Вечно ты с ними возишься, вечно занят по выходным!
– А иначе нельзя. Ведь они же живые. С ними надо поговорить, они ценят уход.
– Ах как трогательно! – Тамара захлебнулась злым смехом. – Значит вот почему ты пришептываешь в гостиной по вечерам! Я-то грешным делом подумала – ты уже заговариваешься.
– Прекрати!
– Когда ты в последний раз проверял уроки у сыновей? Ты хотя бы в курсе, что Антон запустил физику?
– Заниматься с ними твоя прерогатива, – ответил Алексей, делая вид, что углубился в интересную статью.
– Смотри-ка что тут написано, – миролюбиво произнес он через минуту, желая отвлечь супругу от неприятной для себя темы. – Хотят увеличить выход на пенсию. До шестидесяти пяти лет.
– А мне что до этого, – отпарировала было Тамара, но спохватившись полюбопытствовала. – Шутишь?
– Возьми сама почитай.
– Как же народ станет жить?
– Не знаю. Наверно на иждивении у детей.
– А если нет никого?
– Тогда очевидно в домах престарелых.
– Странно, – Тамара задумалась, однако перехватив направленный на себя внимательный мужнин взгляд, неожиданно вновь разозлилась на него. – Очень умно. Взять и увести разговор в сторону.
– Больше не о чем говорить, – попытался отбиться Алексей. – Раз не хочешь уступить комнату, значит
