Она замесила тесто для блинчиков и сделала салат, следила за жарящейся печенкой, снимала пенку с закипевшего бульона… За это время расправились с биологией и начали совместными усилиями заучивать стихотворение.
– «И умер раб у ног его, непобедимого владыки»… – запинаясь, произнес Рома.
– Неправильно. Повтори это место еще раз.
– Не понимаю, а почему он умер? И что это за дерево такое – Анчар?
– Обыкновенное ядовитое дерево. Он до него дотронулся и… В общем не отвлекайся пожалуйста!
– Он что же не догадался надеть перчатки? – поинтересовался Рома, решивший немного подискутировать.
– Это художественное произведение, его написал великий русский поэт, – терпеливо объясняла Тамара, дав себе слово не раздражаться. – Прошу тебя, продолжай!
– А такие деревья действительно существуют? – Возможно.
– И где же их можно увидеть?
– Откуда я знаю. Наверно в пустыне…
Тамара уже едва сдерживалась. Хотелось схватить зловредного мальчишку за вихор и как следует потаскать.
– Вот вырастишь и отправишься на экскурсию, – процедила она.
– Нет уж, спасибо.
Занятия продвигались медленно, но все-таки через час осталась невыученной только химия, которую отложили напоследок. Дело в том, что она преподавалась на латышском. И русские преподаватели были вынуждены втолковывать русским детям этот сложный предмет на неродном для них языке. Многие школьники мало, что понимали из их объяснений. Некоторые просто заучивали незнакомые слова, не утруждая себя работой со словарем. Успеваемость снизилась. Кое-кто из родителей был вынужден нанять репетиров. Другие предпочли отдавать первоклассников в латышские школы, дабы в дальнейшем облегчить им жизнь. Русских постепенно загоняли в угол, стараясь окончательно превратить в людей второго сорта. Ведь не имея специальности нет шансов найти подходящую работу. А получить хотя бы аттестат о среднем образовании в Латвии человеку другой национальности с каждым годом становится все более проблематично. Ученики, особенно мальчики, не отличаясь особой усидчивостью, не стремились часами просиживать над учебниками.
Взглянув на параграф, занявший как нарочно целых три страницы, Тамара почувствовала, что у нее начинается нервный тик.
– Я это все до утра не переведу! – вздохнув, она перевела взгляд на сына. Он беспечно болтал ногами под столом. Бесполезно стыдить, и ругать его бесполезно, но ведь другие же как-то устраиваются!
Старшие дети благополучно миновали эти нововведения. А младшего реформы коснутся по полной программе. Ему предстоит после девятого класса перейти в среднюю школу, где по закону шестьдесят процентов от общего материала должно будет преподаваться на латышском языке. И выпускные экзамены пройдут на нем же. Пока не хотелось об этом думать.
– Ну ничего не поделаешь. Начинаем, да? – Тамара заискивающе улыбнулась.
– Не буду. У нас учительница не понимает, что тут написано.
Вот уж несчастные русские педагоги! В основном пожилые женщины, по ним то каток реформы проехался в полной мере.
– Давай завершим на сегодня. Я устал, – заявил Рома, сгребая со стола учебники. – Хорошего понемногу. Голова разболелась.
– Закончим и отдыхай себе.
– Не могу больше.
– Хотя бы задачу.
На перевод уже не оставалось сил.
– Повторяй за мной. Как будет раствор по-латышски?
– Я не помню!
Пришел Максим. Оказывается, он побывал на катке. Несколько минут сидел отдыхая.
– Народу сегодня… яблоку негде упасть. Так прикольно!
– Повесь свои мокрые вещи в ванной.
У старшего сына на щеках играл здоровый румянец.
– Дашь что-нибудь пожевать?
– Когда-нибудь не давала?
Тамара бросилась накрывать на стол. Воспользовавшись этим, Рома попытался было сбежать из кухни, но был остановлен и препровожден обратно.
– А хочешь обрадую? Тетя Нина звонила, – Максим заговорщицки подмигнул.
– И что?
– Держись крепче за стол, иначе сейчас упадешь!
– Только не говори, что она собирается к нам.
– Так и есть.
– Не шути.
– Я серьезен как никогда.
У Тамары из рук выскользнула тяжелая металлическая подставка для чайника, и, покатившись по полу, больно стукнула ее по ноге.
– Значит плакали праздники, – огорченно прошептала она.
– Да ты прямо провидица.
– Жаль! Я рассчитывала пригласить Веру на Рождество.
– Теперь вряд ли получится, – Максим все еще продолжал усмехаться. – Ведь она нашу «любимую» родственницу на дух не переносит.
– Это точно. Кстати, знаешь где мы побывали?
– Ну еще бы не знать! Ты все утро об этом талдычила.
– Говори.
– У теть Веры на дне рождении.
– У нее кавалер появился. Мы сегодня с ним познакомились. – Ничего себе! Что за тип?
Ну и как отвечать?
– Уважительный. Увлекается съемками.
– Он фотограф?
– Нет, просто снимает на камеру.
– Очень рад за них. А сама все полнеет? Не может никак обуздать аппетит?
– Не суди.
– А что, разве не так?
Пожав плечами, Максим направился в комнату.
– Батя, хочешь обрадую… – донесся до Тамары его возбужденный голос.
Замерев, она напряженно прислушалась.
…– Говорит, что соскучилась!
– Замечательно!
Алексей рывком приоткрыл дверь в кухню. Крикнул: – Нинка к нам приезжает!
Потирая от удовольствия руки, налил себе в кружку компот.
– Ты я вижу не рада?
– Перестань!
– Между прочим, это моя родная сестра, – посерьезнел супруг.
– Знаю, знаю. Непонятно одно… она вроде бы к дочери собиралась.
– Так ведь с зятем поссорилась.
– А… достала и его значит?
– Не злорадствуй. Она уже пожилой человек. В следующем году шестьдесят справлять будем.
– И поэтому везде лезет с советами.
– Но ведь хочет как лучше.
