Через десять лет, в 1987 году, я защитил докторскую и одно время был самым молодым доктором юридических наук в стране.
Но это достоинство — или, быть может, недостаток — обладает одним свойством: очень быстро проходит.
Будучи аспирантом, я женился. Для того чтобы рассказать, как это произошло, я должен немного вернуться в прошлое, в город Улан-Удэ.
По соседству с нами жила девчонка, которую я вначале не замечал, хотя она была очень красивая: темноволосая, с большими голубыми глазами, нарядная. Приехав как-то из Свердловска, я увидел ее в своем дворе.
— Кто это? — спросил я в неком ошеломлении.
— Лена Беседина. Неужели не помнишь? Ты же учился с ней в одной школе.
Учились мы в школе номер 42, Лена была моложе и шла двумя классами ниже: я — в девятом, она — в седьмом, но я никогда не обращал на нее внимания. А тут — такая красавица! В груди даже что-то холодное возникло: надо же, какая девчонка выросла!
Но заботы у нее были одни, у меня другие — я был студентом, потом аспирантом, стипендии ни студенческой, ни аспирантской мне не хватало, надо было подрабатывать, а летние каникулы — самый лучший для этого период.
Летом я увидел ее в театре. К нам приехали на гастроли актеры из Владивостока — событие для Улан-Удэ было нерядовым, — и на спектакли дальневосточников театральная публика повалила валом. А улан-удэнская интеллигенция увлекается театром. И это, как говорится, не дань моде, это идет от души. Вскоре я увидел Лену в кинотеатре «Октябрь». Ну словно бы сама судьба толкала на то, чтобы мы сталкивались если не на узкой дорожке, то в очень суженном, даже замкнутом пространстве, где все видят друг друга. И каждый раз я видел Лену, а Лена видела меня.
Как-то мы с моим приятелем Лешей Гуциным сидели в сквере, читали газеты. Вдруг Леша говорит:
— Вон твоя Ленка идет!
«Твоя»! Газета выпала у меня из рук.
Когда я приехал домой на летние каникулы после четвертого курса, то как-то вечером, уже в самом конце каникул, пригласил ее на танец. Дело было на обычной танцевальной веранде — дискотек тогда не было, были танцплощадки, но, право слово, это ничуть не хуже, если не сказать — лучше. Лена была нарядная, неземная какая-то. Заглядеться можно. Была она не одна, а со своей подружкой Наташей Елаевой, дочерью учителей нашей же школы также очень приметной девушкой.
Лена с готовностью пошла на танец.
Как она потом призналась, ей приснился сон. Не простой сон, а вещий, в руку. И действие происходило на той самой танцверанде, где мы находились. Лена была в этом сне вместе с Наташей. Заиграла музыка, и она увидела меня. Я шел к подружкам, чтобы пригласить на танец и пригласил… Наташу Елаеву.
В общем, Лена рассказала об этом сне Наталье. Та что-то быстро прикинула про себя и скомандовала:
— Пошли на танцы!
После танцев я пошел провожать Лену, а когда прощались, не назначил ей свидания. Хотя по всем канонам той поры должен был назначить. Лена удивилась. Удивляться же было нечему. На следующий день я улетел в Свердловск.
Не знаю, что она подумала обо мне, — наверное, об этом не расскажет никогда, — но догадываюсь, что мысли эти были не самыми лучшими. Предполагаю, что она крепко выругала меня.
И я тоже хорош — не мог ей сказать, что завтра покидаю Улан-Удэ.
Но в голове Лена Беседина сидела прочно. Позже, через некоторое время, когда я снова очутился в Улан-Удэ, у одного моего приятеля наметилась свадьба. Свадьба — это дело такое, это большой праздник, который собирает в Улан-Удэ огромные компании, едва ли не целые районы. Так и у нас в Аршане.
Я не знал, придет ли Лена на эту свадьбу, поэтому послал к ней Лешу Гуцина:
— Леша, попроси Лену, чтобы пришла на свадьбу. Скажи — Юра Скуратов приглашает. Ладно?
Леша и направился с этим поручением к Лене, выполнил его добросовестно, но тем не менее я послал к ней другого своего приятеля, у него была машина, чтобы он обязательно привез Леночку на свадьбу. И второй приятель доставил Лену на свадьбу. Правда, у самой Лены, вопреки всему, сложилось впечатление, что это не я тяну ее на свадьбу, а кто-то другой…
Мы объяснились, и все встало на свои места.
Со свадьбы домой шли вместе. Было лето, где-то погромыхивал гром, пахло свежей травой и цветами, мы шли и говорили. О чем? Да обо всем. И тогда я понял, что Лена Беседина — тот человек, который мне нужен. Может быть, даже единственный… Других таких девушек я не встречал.
Но предложение я ей сделал позже, — прислал письмо из Свердловска в Улан-Удэ и объяснился в любви.
Через некоторое время Лена Беседина стала моей женой.
А сама Лена вспоминает другой случай нашего с нею знакомства, — с подачи, естественно, Лениной мамы, моей тещи Лидии Степановны. Привели нас на детскую елку, — впрочем, это меня привели, а Лену еще носили на руках, ее принесли — в Дом культуры. Там, естественно, познакомили, но проводить время мне с какой-то соплюшкой было недосуг и я немедленно умчался к Деду Морозу. Лидия Степановна позже, когда мы начали встречаться, все сетовала:
— Жалко, не знала я, что ты будешь с Юрой Скуратовым встречаться, а то бы его получше рассмотрела!
Но это так, к слову. Вернемся к институтским делам.
Вообще, смешных вещей в институте было много. Кафедрой иностранных языков заведовал Оскар Семенович Альстер. Он — польский еврей, один из активных деятелей Польской объединенной рабочей партии, спасаясь от гитлеровцев, приехал в Советский Союз, здесь женился на сибирячке и остался жить. Знал он пять языков, но русский, честно говоря, до конца выучить не смог. Кафедра у него была в основном женская, мужчин было только двое, он и еще один парень, совсем молодой, по фамилии Северюхин.
Как-то Оскар Семенович прибегает взволнованный на кафедру и кричит:
— Попал!
Все начали интересоваться:
— Кто попал?
— Северюхин попал!
— Куда, Оскар Семенович, попал?
— В президиум попал!
— Оскар Семенович, в какой президиум?
— Ну, в этот, как его… в вытрезвитель попал!
Выяснилось, что молодой Северюхин как следует наврезался и… попал!
В институте несколько раз мне довелось работать в стройотрядах. Это, конечно, суровая школа, но это и один из немногих способов заработать деньги. Других у студентов не было. Или почти не было.
После стройотряда считалось особым шиком проехать на такси от кинотеатра «Современник» до института задом, это примерно километр. Затем ухарь выходил из такси, доставал из кармана десятку и протягивая ее таксисту, говорил небрежно:
— Сдачи не надо!
Это означало, что «мастер высшего пилотажа» вернулся из стройотряда.
В общежитии мы одно время занимали комнату на двоих с Владимиром Борисовичем Исаковым, известным юристом, видным деятелем Верховного Совета Российской Федерации, а ныне — начальником правового управления парламента. До сих пор помню номер нашей комнаты — 214. Володя, кстати, научил меня делать «пролетарский салат имени Первого Интернационала». Что это такое? Это вареная свекла, чеснок и соленый огурец, которые надо было перетереть на терке и заправить майонезом. Получалось очень вкусное блюдо. Рецептом этим я пользуюсь до сих пор.
Работать я был оставлен в институте и вскоре сделался заместителем декана, а потом и деканом заочного факультета. Затем — деканом судебно-прокурорского факультета — самого крупного в СЮИ.
