Как это ни горько признавать, но в обстановке, когда полномасштабная война в юридическом смысле считается миром, а режим военного, либо чрезвычайного положения не объявлен на законном основании — опасность масштабных террористических актов будет оставаться. Какими бы частыми ни были сети, раскинутые милицией, разведкой и контрразведкой, часть диверсантов обязательно просочится и в самую мелкую ячею. Опытные и обученные люди с подлинными документами на руках легко растворятся среди населения. Если надо, проведут хоть караван машин с оружием и взрывчаткой. И после событий в Буденновске всем нам не раз еще приходилось убеждаться в правоте этих выводов. И чувствовать на себе, как смертельно опасна для собственных граждан может оказаться нерешительность государственной власти, не нашедшей в себе сил называть войну войною, а значит — применять те законы, которые должны работать только во времена чрезвычайной опасности.
Если отбросить все мифы, все басаевское хвастовство, следует честно признать, что поездка боевиков на машине с обычным номером, с обычным путевым листом в кармане водителя, да еще на каких- то 150 километров по не пуганному еще Ставрополью не представляла никаких проблем. Став министром внутренних дел после упомянутых событий, я очень жестко провел с милицейскими начальниками почти поминутный разбор движения боевиков от границы Чечни до места, где они были вынуждены начать бой, и могу утверждать: ложью являются слова Басаева, где он утверждает, что купил всех попавшихся ему на пути милиционеров. Я не исключаю, что кто-то из сотрудников ГАИ пропустил подозрительный КамАЗ по беспечности, кто-то поленился предупредить о нем следующие посты, но я убежден — предательства, пособничества бандитам не было. Если бы кто-то из милиционеров догадался, что в кузове скрываются вооруженные люди, непременно поднял бы тревогу.
Но в этом «если бы» только вера в совесть людей, не больше… Остается фактом, что милицейские посты на дорогах бандитов прохлопали. Даже в 150 километрах от войны (по меркам автотранспортным — в двух часах от нее) демонстрировали спокойствие, достойное лучших времен. Все-таки еще с 9 января того же года, по данным разведки, Буденновск фигурировал в списке городов, на который могло быть совершено нападение.
Конечно, был он не первым и далеко не главным среди других, упоминавшихся дудаевцами в числе целей: информация о выдвижении групп террористов в различные районы страны поступала постоянно и в ней фигурировали и Астрахань, и Ростов-на-Дону. По слухам, тот же Басаев бесчисленное количество раз находился на пути к Моздоку, а Ханкалу и Северный боевики планировали захватывать каждый день. Истинные их намерения по-прежнему оставались неизвестны. Так что очередная информация о готовящейся акции в Буденновске накануне вторжения Ш. Басаева уже не казалась столь достоверной, как это было в январе. Держать войска в постоянной готовности на каждом из перечислявшихся направлений было просто невозможно.
Поэтому первый удар бандитов должны были принять на себя сотрудники внутренних дел: это их тяжелый хлеб, их работа, их прямая обязанность перед обществом во все времена.
Быстро был решен и вопрос о надлежащем вооружении милиционеров автоматическим оружием, так как «довоенные» нормы предполагали, что одного «Калашникова» вполне хватит на десять сотрудников. В районах, граничащих с Чечней, этого было явно недостаточно. Буденновский райотдел внутренних дел при этом получил 107 автоматов, которых, по нашим расчетам, должно было хватить на всех без исключения милиционеров. При желании с таким арсеналом можно противостоять даже мотострелковому полку.
Трудно сказать, о чем думал начальник районного отдела, когда все имеющееся автоматическое оружие велел запереть в ружпарке и запретил его выдачу. Но два автомата Калашникова при этом все же использовались на службе — на постах при въезде в Буденновск и при выезде из него. Два бессменных автомата, которые просто перевешивались с плеча постового милиционера на плечо сменщика как переходящий символ власти. И так по кругу… Вот и весь воинский порядок в кавычках. Даже в партизанском отряде такое показалось бы дикостью.
Когда все это вскрылось на коллегии Министерства внутренних дел, выводы последовали жесткие и крайне болезненные для некоторых руководителей ставропольской милиции. Причем коллегию (первую, проведенную мной в качестве министра) пришлось проводить в два захода: поначалу нужно было перебороть нежелание некоторых чинов разбираться в собственных ошибках. Выяснилось: никто из министерства в Буденновск не ездил, никто никаких расследований не проводил. Когда заместитель министра внутренних дел генерал Евгений Абрамов доложил мне об этом, я первое заседание коллегии попросту отменил. Сказал: «Когда будете готовы, тогда соберемся снова», и послал в Буденновск группу офицеров во главе с инспектором штаба МВД генералом Валерием Петровым. По горячим следам ей удалось реконструировать все детали трагедии, унесшей жизни и нескольких сотрудников милиции.
Проведенное через несколько недель новое заседание коллегии Министерства внутренних дел все расставило по своим местам. Честный разговор уже не путал настоящий героизм одних милиционеров с очевидным непрофессионализмом других. В результате последовали решительные меры, принятые поначалу за традиционные «поиски виноватых». Были человеческие обиды, рапорты об увольнении и безжалостное прощание с теми офицерами, на ком лежала часть очевидной вины.
Но я и сейчас не думаю, что тогда, на коллегии, была допущена какая-либо несправедливость. Скорее пришлось ломать те служебные стереотипы, что были рассчитаны на мирное течение жизни и никак не соответствовали реальной прифронтовой обстановке. На граничащих с Чечней северокавказских территориях теперь пролегал очень важный рубеж обороны, и кто, как не северокавказская милиция, еще вчера полукурортная и полусонная, должна была стать надежным заслоном на пути бандитского террора? Уроки Буденновска свидетельствовали: отныне мы не можем позволить себе облегченного отношения к службе. Отныне спрос становится жестче.
Басаев, говоря о подкупе постов ГАИ, конечно, имел в виду то, что денежная мзда милиционеру, несущему службу на «хлебной» трассе — стала обыденным фактом нашей жизни. Лично у меня эти слова бандитского главаря не вызвали и тени сомнения: конечно, что-то сунули «на лапу», если все это время, пока машина с бандитами шла к Буденновску, никто не удосужился заглянуть в кузов. Были и другие тревожные сигналы, свидетельствующие о том, что федеральная дорога «Кавказ», совершенно свободно используется и перевозчиками нелегальной водки, и теми, чей бизнес завязан на торговле оружием и боеприпасами. Став министром, я решил заново смоделировать ситуацию, напоминающую ту, о которой рассказывал журналистам Шамиль Басаев: провезти по трассе «Кавказ» заведомо подозрительный груз и нигде не засыпаться по дороге. Груз (в данном случае — два КамАЗа с водкой) должен был проследовать из точки А в точку Б, через все милицейские посты. Причем сопровождавшие его люди (переодетые офицеры милиции) в случае проверки документов или досмотра должны были убедить постового пропустить их дальше. Вот именно — предложить банальную взятку… И посмотреть, что за этим последует.
Замысел этой операции несколько отличался от обычных действий оперативников, когда нужно поймать за руку конкретного мздоимца. Не было меченых денег, не было арестов и обысков. Важно было понять масштаб придорожного взяточничества — всю картину целиком. И уже на основании этих данных определять, насколько коррумпированы сотрудники милиции и где находятся на трассе самые уязвимые бреши. Если постовой намекал, что вопрос может быть исчерпан с помощью определенного количества рублей, следовало безропотно их отдать. Может, даже поторговаться. В общем — вести себя естественно, как делал бы это любой экспедитор с «левым» товаром на борту. Скрытая видеокамера при этом аккуратно писала все разговоры, обоюдный счет денег, все, чем сопровождается передача взятки из рук в руки…
Честно говоря, пришлось на деле убедиться, что размах милицейских поборов превзошел самые смелые ожидания.
Под видом экспедиторов в дорогу отправились оперативные работники из Северо-Кавказского Регионального управления по борьбе с организованной преступностью МВД России, которых мы снабдили двумя миллионами «старых», неденоминированных рублей. Два КамАЗа с водкой заинтересовали почти все контрольные посты, а их было несколько десятков. И только на двух из них постовые отказались от взятки! Это свидетельствовало: федеральная дорога «Кавказ» практически не защищена!
Результаты этой поездки позволили нам трезво оценить ситуацию и принять меры к тому, чтобы навести порядок на дороге. А кадры оперативной видеосъемки помогли избавиться от некоторых коррумпированных сотрудников милиции. «Берут?» — злорадно спрашивали меня журналисты. Я отвечал откровенно: «Да, берут. Я даже знаю — где и сколько…»
Вот только посадить мы никого так и не смогли. Ведь по условиям операции нельзя было производить
