следовало бы подумать о переименовании вашего тайного общества.
Джорджиана тихо присела у окна. Она часто так поступала в последнее время — отстранялась от беседы, пока Куинн был среди них.
— Какая прекрасная идея, — с улыбкой произнесла Грейс. Ее энергичное лицо все светилось, пока она примеряла бальное платье из бледного розового шелка. Этот оттенок всегда был ее любимым.
Ата засмеялась. На лице у нее было то самое глупое девичье выражение, какое появлялось на нем обычно в присутствии Куинна. Женщин тянуло к нему так же, как пчел к последнему цветку осени.
Ата взяла его руку в свою здоровую ладонь, спрятав отсохшую в складках шали.
— Сдается мне, Куинн, ты тот еще разбойник, хотя умело это скрываешь. И какое же название ты придумал? Мы всегда рады выслушать твои замечательные идеи — я думаю, что могу позволить себе говорить за всех.
— Хорошее название, — пробормотал он, сверкая глазами.
Джорджиана точно знала, что он предложит.
— «Клуб несильно горюющих красоток» звучит подходяще, — наконец произнес он с тенью улыбки на губах.
Сердце Джорджианы сжалось, когда все засмеялись.
Она вспомнила об Энтони и чуть не заплакала. Он заслуживал лучшей вдовы… Нет, это просто глупо. На самом деле ей так горько потому, что она не только потеряла Энтони, но и не может больше общаться с Куинном, как прежде. В молодости у нее было хотя бы это. Сейчас же не было ничего, даже хуже, чем ничего.
Она почувствовала мягкое прикосновение и обернулась. Сара внимательно смотрела на нее мудрыми добрыми глазами.
— Джорджиана, не поможешь ли ты мне с платьем? Я никак не могу его найти.
Джорджиана заметила, что Куинн смотрит на нее поверх плеч Аты и Грейс. Она на мгновение встретилась с ним взглядом, но он сразу отвернулся.
— В таком случае я оставлю вас подгонять платья. Увидимся сегодня ночью, леди. — Куинн поклонился и вышел, провожаемый теплыми словами.
Дамы с головой погрузились в работу и почти не обратили внимания на служанок, когда те вошли в комнату через другую дверь. Одна из женщин подошла к Джорджиане и присела в реверансе:
— Мадам. Его светлость хотел бы переговорить с вами.
Сара вопросительно посмотрела на Джорджиану.
— Ничего страшного. Я скоро вернусь.
Он ждал ее у двери.
— Прости меня, Джорджиана, если я чем-то тебя обидел, — начал он низким голосом. — Я не хотел.
— Я знаю.
— Ты ведь понимаешь, что я просто дразнил Ату и прочих? Ей это, похоже, доставляет удовольствие.
— Конечно, доставляет. Я бы даже осмелилась сказать, что ты почти занял место ее правнука в ее сердце, — мягко ответила она.
Он снова пристально посмотрел на нее:
— Тогда почему ты выглядишь такой грустной?
На этот раз она смогла удержать себя в руках.
— Я скучаю по той дружбе, которая была между нами — тобой, мной и Энтони. И еще мне плохо, потому что ты так легко подружился с Атой и остальными, а наши отношения так сильно изменились.
Закончила фразу Джорджиана шепотом. Как же она ненавидела полуправду и недоверие, разрушившие их связь друг с другом.
— Джорджиана, милая, мои чувства по отношению к тебе остались прежними. Я всегда восхищался тобой. И я также ощущаю напряжение между нами. — Он запнулся, прежде чем продолжить: — Мы оба знаем — все дело в том, что я позволил вести себя с тобой неподобающе. Целовать тебя. Нет! — Он не дал ей заговорить. — Лучше обсудить все сейчас. Мои извинения должны казаться тебе ничего не стоящими, поэтому я не буду пытаться искупить свою вину пустыми словами. Я знаю, ты тоскуешь по Энтони, Джорджиана, и постараюсь всегда помнить об этом. Я рад, что нам представилась возможность поговорить начистоту. Твое хорошее мнение обо мне и твоя дружба значат для меня больше, чем, чьи бы то ни было еще. И твое счастье — одна из моих главных забот, Джорджиана.
Она чувствовала себя настолько слабой от его слов, что не могла взглянуть ему в лицо.
— Я тоже жалею о том, как неловко все получилось. И я так и не сказала тебе, как рада твоему возвращению домой. — Нет, она не поднимет глаз. Если она хочет сохранить их хрупкую возрожденную дружбу, следует быть осторожной.
— И я очень рад снова оказаться в компании моего самого старого друга, — просто, сказал Куинн.
— Прекрасно. — Ей надо срочно найти выход из этой ситуации, прежде чем она окончательно утонет в трясине своих ощущений. Прежде чем она сделает шаг к нему и совершит какую-нибудь глупость. — Но я должна вернуться. Иначе у остальных могут возникнуть вопросы. Полагаю, в следующий раз мы увидимся на балу?
— Можешь быть уверена в этом, — ответил Куинн, сцепив руки за спиной.
И она сбежала к своим друзьям.
Ата держала в руках алое шелковое одеяние, отороченное тонким черным кружевом, и качала головой.
— Уверена, я не соглашалась на такой цвет. — Она с изумлением посмотрела на портниху. — Хотя не могу сказать, что он мне не нравился. Напоминает платье, которое я носила давным-давно. В нем я выглядела, как испанская танцовщица!
— Ваша светлость, надеюсь, вы извиньите мьеня, — начала портниха на причудливой смеси языков и акцентов. — Месье маркиз приказать. Настояль на том, чтобы поменять цвета всех ваших платьев, кроме графиньиного.
Грейс просияла и покачала головой:
— Он говорил, это будет очередным приключением для нас.
У Джорджианы защемило в груди. Она начала оглядываться в поисках серого шелка, который заказала взамен износившегося старого бального платья из того же материала. Ее взгляд упал на единственное не взятое никем одеяние, лежавшее на ближайшей оттоманке.
Оно было золотым с неземным бирюзовым узором, проявлявшимся, когда на него падал свет. Мелкий жемчуг усеивал опасно маленький корсаж. Джорджиана перевернула платье и открыла рот от удивления, увидев пуговицы из слоновой кости, выполненные в виде пчел.
Вышитые завитки вокруг петель создавали ощущение полета.
Боже… Боже, это самое красивое платье из всех, которые она когда-либо видела. И совершенно не похожее ни на одно из ее прежних. Неужели оно предназначено для нее?!
Джорджиана быстро осмотрелась и встретилась с потрясенным взглядом Элизабет Эшбертон, державшей в руках одеяние глубокого синего и белого цветов из газа.
— Сдается мне, Джорджиана, — обратилась к ней Элизабет, у которой на щеках появились ямочки от улыбки, — нам нечему удивляться. Ты всегда говорила, что твой муж любил розыгрыши. Похоже, это общая черта у всех Фортескью.
Грейс прыснула:
— Надеюсь, никто не возражает. Признаюсь, Куинн предложил мне это, когда мы были одни, и я сразу начала помогать ему. Никто из вас не согласился бы, если бы мы спросили вас прямо. Но нам всем уже пора перестать прятаться за нашим вдовством.
— Разумеется, ты права, Грейс, произнесла Ата. — Иногда я боюсь, что мы все слишком довольны друг другом и действительно стали прятаться от остального мира. Моей же целью, когда я создавала этот клуб, было помочь вам всем начать сначала. И я могу смело заявить… — она широко улыбнулась, — я надену это платье, и я приказываю вам всем поступить так же.
Элизабет Эшбертон насмешливо прошептала Джорджиане:
