Я поставил мою лютню обратно в футляр.
- Мне очень жаль, но я не смогу исправить ее без какой-либо основы для сравнения... - вздохнул я.
- Жаль, это была хорошая песня.
Они пели бы ее тысячу лет. - Мой голос был полон сожаления.
Выражение лица Фелуриан просияло, как бы от идеи, затем ее глаза сузились в щели.
Она посмотрела на меня, как будто пытаясь прочитать что-то, что было написано на внутренней части моего черепа.
Она знала.
Она знала, что я держал незавершенную песню в качестве выкупа.
Невысказанное сообщение было ясным: Если я останусь - я никогда не смогу завершить эту песню.
Если я останусь - никто никогда не услышит эти красивые слова, которые я создал для тебя.
Если я не уйду и не вкушу прелестей смертных женщин, которые они смогут предложить - я никогда не узнаю, насколько опытна ты на самом деле.
Там, на фоне подушек, под вечно сумеречным небом, Фелуриан и я смотрели друг на друга.
Она держала бабочку, а моя рука покоилась на гладком дереве моей лютни.
Два бронированных рыцаря глядящие друг на друга через кровавые поля не смогли бы соответствовать интенсивности наших взглядов.
Фелуриан говорила медленно, оценивая мою реакцию.
- Если ты уйдешь, ты закончишь ее? - Я попытался посмотреть удивленно, но не обманывать ее.
Я кивнул.
- Ты вернешься обратно ко мне и споешь?
Мое удивление стало подлинным.
Я не предполагал, что она спросит об этом.
Я знал, что не останусь во второй раз.
Я колебался, но недолго.
Половина буханки лучше, чем ничего.
Я кивнул.
- Обещаешь? - Я снова кивнул.
- Обещаешь с поцелуями? - Она откинула голову назад, как цветок, гревшийся на солнце.
Жизнь слишком коротка, чтобы отказываться когда предлагают подобное.
Я двинулся к ней, привлек ее обнаженное тело к своему и поцеловал ее, насколько это позволяла моя ограниченная практика.
Казалось, что достаточно хорошо.
Когда я уже отстранился, она посмотрела на меня и вздохнула.
- Твои поцелуи, как снежинки на моих губах. - Она откинулась на подушки, положив голову на руку.
Ее свободная рука погладила мою щеку.
Сказать, что она была прекрасна, значило бы принизить то, что было на самом деле, я не могу даже сказать, насколько.
Я понял, что за последние несколько минут она не пытается заставить меня желать ее, по крайней мере в каком-то сверхъестественном смысле.
Она провела своими губами слегка по моей ладони и выпустила ее.
Затем она неподвижно лежала, пристально глядя на меня.
Я был польщен.
По сей день я знаю только один ответ на вопрос, сформулированный так вежливо.
Я наклонился, чтобы поцеловать ее.
И засмеявшись, она прижала меня руками.
Глава 99
Магия иного рода.
К этому моменту моей жизни я заработал себе скромную репутацию.
Нет, это не совсем так.
Лучше сказать, что я построил себе репутацию.
Я делал это преднамеренно.
Я выращивал ее.
Три четверти историй, ходивших обо мне в Университете, были нелепыми слухами, появившимися без моего участия.
Я говорил на восьми языках.
Я мог видеть в темноте.
Когда мне было три дня мать подвесила меня в корзинке из рябины при свете полной луны.
В ту ночь фейри заложили в меня мощное обаяние, чтобы всегда хранить в безопасности.
Это превратило мои глаза из голубых в цвет зеленого листа.
Я знал как работают истории, как вы видите.
Никто не верил, что я продал полную пригоршню своей свежей крови демону в обмен на Алар, как лезвие рамстонской стали.
Но тем не менее у меня был самый высокий рейтинг дуэлянта в классе Дала.
В хороший день я мог побить двух из них вместе.
Этот поток истины протекал через все эти истории, давал им силу.
Поэтому, даже если вы не могли в это поверить, то могли рассказать это первокурснику с широко раскрытыми глазами за выпивкой с ним, чтобы понаблюдать за выражением его лица просто для удовольствия.
И если вы выпивали хотя бы с тремя, то начинали задумываться...
И так распространялись истории.
И так, вокруг Университета, по крайней мере, моя крошечная репутация росла.
Конечно, существовало и несколько правдивых историй.
Часть моей репутации я заработал честно.
Я спас Фелу из пылающего ада.
Я был высечен перед толпой и отказывался истекать кровью.
Я вызвал ветер и сломал Амброзу руку...
Тем не менее я знал, что моя репутация была покрывалом, вытащенным из-под паутины.
Эти рассказы были ерундой.
Там не было демонов, торговавшихся за кровь.
Там не было полезных фейри, подаривших мне магию очарования.
И хотя я мог делать вид, но знал, что я не Таборлин Великий.
Такими были мои мысли, когда я проснулся, запутавшись в руках Фелуриан.
Я лежал тихо среди подушек какое-то время, ее голова легко лежала на моей груди, ноги были свободно заброшены на меня.
Глядя сквозь деревья на сумеречное небо, я понял, что не могу узнать звезд.
Они были ярче, чем в небе смертных, их созвездия были незнакомы.
И только тогда я понял, что сделал шаг в новом направлении.
До сих пор я иногда играл роль молодого Таборлина.
Вокруг меня лежали нити судьбы, претендовавшие сделать меня героем сказок.
