Хронист пожал плечами.
- На самом деле он назвал меня придурком.
Я пытался не обидеть здесь невинные уши нашего молодого друга. - Он кивнул на Баста.
- Из этого я могу сказать, что у него был тяжелый день.
Улыбка Квоута стала ещё шире.
- Жаль, что мы никогда не были в Университете в одно время.
Хронист последний раз протер перо мягкой тканью и поднес его к тускнеющему свету из окна трактира.
- Не совсем , - сказал он.
- Вам бы я не понравился.
Я был маленьким бумажным придурком.
И испорченным.
И полностью в себе.
- И что изменилось с тех пор? - спросил Квоут.
Хронист пренебрежительно выдохнул носом.
- Немногое, смотря о чем вы спрашиваете.
Но мне нравится думать, что мои глаза немного открылись. - Он прикрутил перо аккуратно обратно к своей ручке.
- И как это случилось, точнее? - спросил Квоут.
Хронист посмотрел через стол, выглядя удивленным вопросом.
- Точнее? - спросил он.
- Я здесь не для того, чтобы рассказывать истории. - Он засунул ткань обратно в свою сумку.
- Короче говоря, я волновался и покинул Университет в поисках зеленых пастбищ.
Лучшее из того, что я когда-либо делал.
Я узнал больше за месяц в дороге, чем за три года занятий.
Квоут кивнул.
- Теккам сказал то же самое: Ни один человек не может назвать себя храбрым, если никогда не проходил сотни миль.
Если вы хотите знать правду о том, кто вы есть, идите, пока люди не узнают ваше имя.
Путешествие является великим уравнителем, великим учителем, горькое, как лекарство, более жестокое, чем зеркало.
Длинный участок дороги расскажет вам о вас больше, чем сто лет спокойного самоанализа.
Глава 130
Вино и ветер.
Высказываение моих прощальных слов в Хаэрте заняло весь день.
Я разделил трапезу с Вашет и Темпи, и оба они дали мне больше советов, чем это было необходимо или даже просто желательно.
Селин поплакала и сказала мне, что придет ко мне в гости, когда она, наконец, получит красное.
Мы поборолись в последний раз и я боюсь, она позволила мне выиграть.
Наконец, я провел приятный вечер с Пенти, который превратился в приятную ночь, и в конце концов, в приятную позднюю ночь.
Мне удалось урвать несколько часов сна в бледные часы до рассвета.
Я рос среди Руэ, так что я был бесконечно удивлен, как быстро человек может пустить корни на месте.
Хотя я пробыл в Хаэрте менее чем два месяца, было трудно уходить.
Тем не менее, это было хорошо - вернуться снова на дорогу, направляясь к Алверону и Денне.
Пришло время забрать мою награду за хорошо выполненную работу и принести серьезное и довольно запоздалое извинение.
***
Через пять дней я шел через один из тех длинных, одиноких участков дороги, которые можно найти только в невысоких холмах восточного Винтаса.
Я был, как говорил мой отец, на краю карты.
За все эти дни я видел лишь одного или двух путников и ни одного постоялого двора.
Мысль о сне на открытом воздухе не была особенно тревожной, но я ел из моих карманов в течение нескольких дней, и горячее питание было бы весьма кстати.
Уже почти наступила ночь, и я медленно терял надежду получить что-то приличное на ужин, когда я увидел струйку белого дыма на краю сумеречного неба впереди меня.
Я принял его поначалу за фермерский дом.
Затем я услышал едва различимую музыку, и мои надежды на постель и горячую еду стали расти.
Но, как я прошел поворот дороги, я неожиданно нашел лучшее, чем любой придорожный трактир. Сквозь деревья я увидел высокий костер, мерцающий между двумя щемяще знакомыми фургонами.
Мужчины и женщины слонялись, разговаривая.
Один бренчал на лютне, а другой стучал в небольшой барабан стоящий напротив его ног.
Остальные устанавливали палатку между двумя деревьями, в то время, когда старая женщина устанавливала над костром треногу.
Актеры.
Что ещё лучше, я узнал знакомый рисунок на боку одного из фургонов.
Для меня она выделялась ярче, чем огонь.
Эти знаки означали, что это были настоящие актеры.
Моя семья, Эдема Руэ.
Когда я вышел из-за деревьев, один из мужчин крикнул, и прежде чем я смог перевести дыхание и начал говорить, три меча указывали на меня.
Внезапная тишина после музыки и разговоров больше, чем немного нервировала.
Красивый мужчина с черной бородой и серебрянной серьгой сделал медленный шаг вперед, не отрывая кончика своего меча от моих глаз.
- Отто!- Крикнул он в лес позади меня.
- Если ты дремал, я клянусь молоком матери, что выпотрошу тебя.
Кто ты, черт возьми?
Последнее относилось ко мне.
Но прежде чем я смог ответить, раздался голос из-за деревьев.
- Я здесь, Аллег, как...
Кто это?
Как, во имя Бога, он пробрался мимо меня?
Когда они направили свои мечи на меня, я поднял руки.
Это хорошая привычка, когда что-нибудь острое указывает на тебя.
Тем не менее я улыбался, когда говорил.
- Сожалею, что напугал вас, Аллег.
- Оставь это, - сказал он холодно.
- У тебя есть один выдох, чтобы сказать мне, почему ты крался вокруг моего лагеря.
Я не хотел говорить, а вместо этого обернулся, так что все у костра могли видеть футляр лютни, перекинутый через спину.
Поведение Аллега немедленно изменилось.
Он расслабился и вложил меч в ножны.
Другие последовали его примеру, когда он улыбнулся и подошел ко мне, смеясь.
Я тоже рассмеялся.
