- Хорошо!
Это означает, что у нас есть вся ночь, чтобы убедить тебя.
Я переложил мою лютню и отлучился на зов природы.
Возвращаясь, я встал на колени рядом с Анной там, где она сидела у костра.
- Что вы сделали для нас, мать? - спросил я.
- Тушенку, - коротко сказала она.
Я улыбнулся.
- Что в ней?
Анна покосилась на меня.
- Баранина, - сказала она, как будто я смел оспорить этот факт.
- Прошло очень много времени с тех пор, как я ел баранину, мать.
Могу я попробовать?
- Вы будете ждать, так же, как и все остальные, - сказала она резко.
- Даже немножко попробовать? - Выпрашивал я, даря ей свою лучшую заискивающую улыбку.
Старуха вздохнула, затем пожала плечами на это.
- Прекрасно, - сказала она.
- Но это будет не моя вина, если твой желудок заболит.
Я рассмеялся.
- Нет, мать.
Это будет не ваша вина. - Я протянул руку к длинной ручке деревянной ложки и вытянул ее.
После того, как я подул на нее, я откусил кусочек.
- Мать! - Воскликнул я.
- Это лучшее блюдо, которого касались мои губы за целый год.
- Хмф, - сказала она, косясь на меня.
- Это первейшая истина, мать, - сказал я искренне.
- Тот, кто не попробует эту прекрасную тушенку едва ли один из Руэ, на мой взгляд.
Анна повернулась перемешать горшок и прогнала меня, но выражение лица у нее было не столь резким, как это было раньше.
После остановки у бочки, чтобы пополнить мою кружку, я вернулся на свое место.
Гаскин наклонился вперед.
- Вы дали нам песню.
Не хотели бы вы что-нибудь услышать?
- Как насчет 'Умного дудочника'? - спросил я.
Его лоб наморщился.
- Я не знаю такой.
- Это об умном Руэ, который обхитрил фермера.
Гаскин покачал головой.
- Я боюсь, что нет.
Я нагнулся, чтобы поднять мою лютню.
- Позвольте мне.
Это песня, которую должен знать каждый из нас.
- Возьмите что-нибудь еще, - запротестовал Ларен.
- Я сыграю вам что-нибудь на свирели.
Вы уже играли один раз для нас этим вечером.
Я улыбнулся ему.
- Я забыл, что ты играешь на свирели.
Ты будешь, как он, - убеждал я его, - Герой-дудочник.
Кроме того, вы кормите мой живот, а я буду кормить ваши уши. - Прежде, чем они нашли любые более действенные возражения, я начал играть, быстро и легко.
Они смеялись на всем ее протяжении.
С самого начала, когда Дудочник убивает фермера, до конца, когда он соблазняет жену убитого и дочь.
Я не стал играть последние два стиха, где горожане убивали Дудочника.
Ларен вытер свои глаза после того, как я ее закончил.
- Хех. Ты прав, Квоут.
Я не знаю песни лучшей, чем эта.
Кроме того... - Он бросил взгляд на Кети, туда, где она сидела напротив огня.
- Это честная песня.
Женщины не могут удержать свои руки от дудочника.
Кети насмешливо фыркнула и закатила глаза.
Мы говорили о мелочах о тех пор, пока Анна не объявила, что тушенка готова.
Все устремились к нему, нарушая тишину только ради комплимента Анне за ее готовку.
- Честно говоря, Анна, - спросил Аллег после второй миски.
- Разве ты не возвращала немного перца в Левиншире?
Анна выглядела самодовольной.
- Мы все имеем свои секреты, дорогой, - сказала она.
- Не дави на леди.
Я спросил у Аллега: - Разве эти времена не были хорошими для вас?
- О, конечно же, - сказал он между глотками.
- Три дня назад Левиншир был особенно хорош для нас. - Он подмигнул.
- Ты увидишь, насколько хорошо, в дальнейшем.
- Я рад слышать это.
- На самом деле. - Он наклонился заговорщицки вперед.
- Мы сработали так хорошо, что я чувствую себя достаточно щедрым.
Щедрым настолько, чтобы предложить тебе все, что ты хочешь.
Что-нибудь вообще.
Просите, и это твое. - Он наклонился ближе и сказал театральным шепотом: 'Я хочу, чтобы ты знал, что это явная попытка подкупить тебя, чтобы ты остался с нами.
Мы хотим набить толстый кошелек, с помощью твоего прекрасного голоса.
- Не говоря уже о песнях, которым он мог бы научить нас, - вмешался Гаскин.
Аллег издал издевательское рычание.
- Не помогай ему в сделке, мальчик.
У меня есть чувство, что это будет достаточно трудно и так.
Я дал ему немного подумать.
- Я полагаю, я могу остаться...
Я позволил себе признак неуверенности.
Аллег знающе улыбнулся.
- Но...
- Но я должен спросить о трех вещах.
- Хмм, три вещи. - Он оглядел меня сверху донизу.
- Так же, как в одном из рассказов.
- Право, это только кажется, - настаивал я.
Он неохотно кивнул.
- Я предполагаю это сделать.
И как долго ты будешь путешествовать с нами?
- До тех пор, пока один из вас не захочет, чтобы я ушел.
- У кого-нибудь есть какие-нибудь проблемы с этим?
- Что если он попросит один из фургонов? - спросил Тим.
Его голос поразил меня, жесткий и грубый, как два кирпича скрежещущие друг о друга.
