Это просто сделает тебя несчастной.
Тебя будет рвать и ослабит с мышечными судорогами на день или два. - Я поднял чашку, предлагая ее ей.
- Почему ты заботишься обо мне, если они убьют меня? - глухо спросила она.
- Если они не сделают этого сейчас, они сделают это позже.
Я предпочла бы умереть...
Она стиснула зубы прежде чем закончила предложение.
- Они не отравляли тебя.
Это я отравил их и тебе случайно попало немного этого яда.
Мне очень жаль, но это поможет уберечь тебя от более худшего.
Взгляд Крин поколебался на секунду, а затем снова обрел жесткость стали.
Она посмотрела на чашку, а затем зафиксировала свой взгляд на мне.
- Если это безобидно, выпей это сам.
- Я не могу, - объяснил я.
- Это вгонит меня в сон, а у меня есть чем заняться сегодня вечером.
Глаза Крин бросились к меховой кровати, выложенной на полу палатки.
Я улыбнулся нежной печальной улыбкой.
- Не такого рода вещами.
Она оставалась недвижима.
Мы стояли там долгое время.
Я слышал приглушенные звуки рвоты, доносящихся из леса.
Я вздохнул и опустил чашку.
Посмотрев вниз, я увидел, что Элли уже свернулась и уснула.
Ее лицо выглядело почти мирным.
Я глубоко вздохнул и поднял взгляд на Крин.
- У тебя нет никаких оснований доверять мне, - сказал я, глядя ей прямо в глаза.
- Не после того, что случилось с вами.
Но я надеюсь, что ты будешь. - Я снова протянул кубок.
Она встретилась со мной глазами, не мигая, потом потянулась к чашке.
Она выпила ее в один глоток, немного поперхнувшись, и села.
Ее глаза оставались твердыми, как мрамор, когда она смотрела на стену палатки.
Я сел немного отдельно от нее.
Через пятнадцать минут она уже спала.
Я укрыл их обеих одеялом и посмотрел на их лица.
Во сне они были еще красивее, чем раньше.
Я протянул руку, чтобы убрать прядь волос с щеки Крин.
К моему удивлению она открыла глаза и посмотрела на меня.
Без мраморного взгляда, который был у нее раньше, она смотрела на меня темными глазами молодой Денны.
Я замер с моей рукой на ее щеке.
Секунду мы смотрели друг на друга.
Затем ее веки снова опустились.
Я не мог сказать, то ли наркотик утянул ее или она сдалась по собственной воле, чтобы уснуть.
Я устроился у входа в палатку и положил Цезуру между колен.
Я чувствовал гнев, как огонь внутри меня, и вид двух спящих девушек, был как ветер, раздувающий угли.
Я сжал зубы и заставил себя думать о том, что произошло здесь, позволяя огню яростно прогореть, позволяя его теплу наполнить меня.
Я глубоко вздохнул, укрепляя себя в том, что должно было произойти.
***
Я ждал в течение трех часов, слушая звуки лагеря.
До меня доносился приглушенный разговор, в форме предложений без каких-либо отдельных слов.
Он исчез, смешиваясь с проклятиями и звуками от больных людей.
Я сделал долгий, медленный вдох, как Вашет показывала мне, расслабляя свое тело и медленно считая выдохи.
Затем, открыв глаза, я смотрел на звезды и и выбирал время для расправы.
Я медленно разогнулся из сидячего положения и долго и медленно потянулся.
Крепкий полумесяц луны висел в небе и все выглядело очень ярким.
Я медленно подошел к костру.
Он сократился до угрюмых углей, которые мало что делали, чтобы осветить пространство между двумя фургонами.
Там был Отто, его огромное тело упало напротив одного из колес.
Я почувствовал запах рвоты.
- Это ты, Квоут? - спросил он невнятно.
- Да, - я продолжил свое медленное передвижение прямо к нему.
- Этой суке Анне нельзя давать готовить баранину, - простонал он.
- Клянусь святым Богом, я никогда не был таким больным раньше. - Он посмотрел на меня.
- А ты в порядке?
Цезура выскочила, кратко поймав лунный свет на свое лезвие, и разорвала ему горло.
Он встал на одно колено, затем свергнулся на свою сторону, окрашивая руки чернотой, когда они схватились за шею.
Я оставил его мрачно кровоточащим в лунном свете, не в силах кричать, умирающего, но не мертвого.
Я подбросил кусок хрупкого железа в угли огня и направился к другим палаткам.
Ларен поразил меня, когда я обошел вокруг фургона.
Он издал удивленный возглас, когда увидел меня выходящего из-за угла с обнаженным мечом.
Но яд сделал его вялым и он едва успел поднять руки прежде чем Цезура вонзилась ему в грудь.
Он задохнулся криком, когда он упал на спину, корчась на земле.
Никто из них не спал крепким сном из-за яда, так что плач Ларена заставил их вылиться из фургонов и палаток, пошатываясь и дико озираясь.
Две нечеткие фигуры, которые я знал, должно быть Джош и Френ, выскочили из открытой задней части фургона ближе всего ко мне.
Я ударил одного в глаз, прежде чем он ударился о землю и вспорол живот другому.
Это все видели и теперь кричали не на шутку.
Большинство из них начали пьяно убегать в деревья, часть падала, когда они шли.
Но высокая фигура Тима бросилась ко мне.
Тяжелый меч, который он был затачивал весь вечер, блеснул серебром в лунном свете.
Но я уже ждал.
Я сдвинул второй длинный, хрупкий кусок меч-железа в моей руке и пробормотал привязку.
Тогда, когда он подошел достаточно близко, чтобы ударить, я резко выхватил железо между своими пальцами.
Его меч разорвался со звуком разбитого колокола и куски упали и исчезли в темноте травы.
Тим был опытнее меня, сильнее и с более длинными руками.
Даже отравленный и с половиной меча, он хорошо зарекомендовал себя.
У меня ушло почти полминуты, прежде чем я пробил его защиту приемом Любовник из Окна и ранил его руку в запястье.
Он упал на колени, выпустив скрипучий вопль и схватившись за пень.
Я ударил его высоко в грудь и направился к деревьям.
