Тут вышел из-за кулис легендарный борец против сталинофобов Юрий Мухин. Он — свежайшая жертва «путинских репрессий». Совсем недавно ему влепили два года каторги. Но так как ныне даже убийцам, как правило, дают срок условный, то и ему — два года условно с запретом заниматься профессией.
Все ожидали, что он скажет что-нибудь в таком роде: «Десять портретов? Позор! Надо десять миллионов! Каждому москвичу — персонально!» А он вдруг сказанул: «Я категорически против портретов Сталина в День Победы. Права Алла Данько: мы живём в другой стране. Об этом и Медведев всё время шепчет нам на ушко. Да, в другой. И кумиры у вас другие — Собчак, Новодворская, Чубайс… Вот их портреты или чучела и вешайте. Можно вверх ногами. Собчака — на крематорий, Новодворской — на всех салонах красоты, их в Москве 1286, чучело Чубайса — на Красной площади, на Лобном месте…»
Этой вполне конструктивной речи не выдержал гладкий красавец Александр Брод, если не ошибаюсь, американец из города Броды, что на Западной Украине, недалеко от Львова: — Скажите спасибо, что вас приглашают на такие передачи, дают возможность высказаться. В другие времена вы уже давно были бы в местах…
В какие времена за такую пламенную любовь к Чубайсу можно было бы оказаться в местах? Видимо, в те мечтаемые времена, когда у власти оказался бы уж совсем один сброд.
Красавца Брода перебил некто Усков, не очень красавец: — Я страшно рад, что рухнула Советская империя. При ней была уничтожена деревня!..
Этот ярый деревенщик повторял недавнюю премьерскую чушь Путина, пущенную им в сеансе общения с любимым народом: «С 1924 по 1953 год страна изменилась коренным образом: из аграрной превратилась в индустриальную». Каким образом «изменилась» — сама собой? Как «превратилась» — по воле Божьей? Сказать, что по воле всего народа и под руководством коммунистов, он боится: кондрашка хватит. Вместо этого лучше в могилы покойных коммунистов камень бросит: «Правда, крестьянства не осталось» (КП.4.12.09). Вы подумайте, совсем не осталось! Ну, этого-то оратора понять можно: сам деревню добивает и хочет свалить всё на Сталина, при котором сельское население составляло, например, в 1940 году — 67,5 % и существовало 237 тысяч колхозов. Я помню это и по войне: в нашей роте большинство составляли колхозники: Коровин, Ушаков, Устименко…. Правда, ни одного из колхоза им. Путина.
Участник войны Петр Кондратьевич Сябро, в юности переживший в селе Черногорка Харьковской области оккупацию, рассказал в эти дни на страницах «Советской России»: «1941 год выдался особенно урожайным. На наши богатства и зарились оккупанты, из этого расчёта не стали разорять колхозы. Коли они хорошо работают — зачем? Сохранили все порядки. Председателем был инвалид, и его не тронули. Но уж зато всё отобрали» (20.3.10). И какими же надо быть болванами или ненавистниками родины, чтобы разрушить то, эффективность чего сразу же поняли даже злобные захватчики-чужеземцы!
И ведь в 1984 году, т. е. даже накануне второго гитлеровского нашествия, в стране было 26,6 тысяч колхозов и 22,5 тысячи совхозов, 10,1 тысяча межколхозных организаций. Уменьшение числа колхозов произошло за счёт их укрупнения и превращения в совхозы. Тогда жили и работали на селе почти 25 млн. человек. А сколько ныне, уважаемый? Сколько вы с Ельциным уничтожили колхозов?.. Так вот, враньё Путина, говорю, понять можно, но этот Усков-то чего лезет! Только из любви к начальству.
Движимый этим неодолимым чувством опять возник директор «и т. д.» Волков. Перестаньте, мол, перечить. «Есть же президент Дмитрий Анатольевич. Он 30 октября в обращении к дню памяти репрессий сказал: Сталин преступник!» И сослался на великого праведника Солженицына. Что, мол, вам ещё надо, коли сам президент, сам всенародно избранный…
В сей драматический момент объявилась Ирина Яровая, депутат Госдумы то ли от «Единой», то ли от «Справедливой». И опять: — Все эти (путинско-медведевские) годы День Победы праздновался без портретов Сталина, а теперь, когда ветеранов осталось совсем мало, вдруг портреты. Зачем? Почему? Где справедливость?..»
Во-первых, мадам, День победы, повторю специально, чтобы вы передали Грызлову или Миронову, это праздник всего народа, даже ваш лично, если вы попали в Думу не за взятку, как рассказывал о фактах подобного рода сам тов. Медведев. Во-вторых, в народных демонстрациях в этот День мы всегда несли портреты и Ленина, и Сталина, и Жукова А вы, как видно, на демонстрации не ходили, сидели под колпаком или отмечали этот день, если вообще отмечали, только на банкетах в кругу лиц, которых президент подозревает в нелегитимности.
«Я абсолютно убеждена, — продолжала думская дама, — что это победа советского народа, советских солдат, а не Сталина». Господи, и такие погремушки сидят в Думе, решают наши судьбы… Никому нет никакого дела, в чём вы, мадам, убеждены, даже абсолютно и даже вместе с Мироновым и Грызловым. Все трое вместе вы не в силах сообразить, что одна мысль влечёт за собой другую, что, отвергая роль Сталина, вы одновременно оправдываете Гитлера: ведь он, если взглянуть на ваше абсолютное убеждение с другого конца, абсолютно ни в чем не виноват, ибо не сам же с обрезом в руках напал на нашу страну, а немецкие генералы, немецкая армия, немецкие, венгерские, румынские, финские и многие другие солдаты. Вот их всех и надо было тащить в Нюрнберг, да? А Гитлер дурачок перетрусил и застрелился. Да вы бы его непременно защитили. Вот же адвокат Резник сожалеет, что не занимался делом Чикатилы:
— Я бы его защитил!..
И потом, мадам, я абсолютно убеждён, что вы плохо учились в школе, никогда не интересовались Пушкиным и не читали его знаменитое стихотворение, посвященное М.И. Кутузову. Вот это:
Сталин и был таким маститым стражем державы, смирителем её врагов. И какое счастье, мадам, что вы не жили в пушкинское время. Вы и тогда были бы на каком-нибудь высоком посту, возможно, — членом Государственного Совета, Синода или шефом Третьего отделения. Вы непременно выступили бы по первой программе телевидения и сказали об этом стихотворении: «Неправда! Врёт «потомок негра безобразный». Я абсолютно убеждена, что Россию спас не Кутузов, а народ. Сбросим Пушкина с парохода современности! Швыдкой, на помощь!» А Швыдкой тут как тут…
А Яровая (не зря ж такая фамилия!) опять: «Ни в коем случае нельзя приватизировать Победу в одном образе Сталина!» Да какая же это приватизация, матушка, — десять портретов! Вот изданная к 60-
