Отроковица гневно восгласила: — Да с какой стати? Этот классик всю жизнь врал, клеветал — на родину, на Красную Армию, на события Отечественной войны, и одновременно занимался доносами, даже — на своих школьных друзей, даже на жену, и мать родную оклеветал бы, но она к тому времени умерла. Закончила она так: «Сейчас я учусь в восьмом классе. Со временем собираюсь поступать в ЮФУ.
И я не хотела бы, чтобы университет, где буду учиться, носил имя человека, всю жизнь предававшего не только друзей и родных, но и родину, весь народ».
Но вслед объявился и некто Э.А.Мазин, представившийся другом Солженицына. Он не поверил, что может быть такая школьница, которая презирает его милейшего друга. Это, говорит, фальсификация, покажите мне вашу Ангелину. Ему показали: вот она, смотри, только руками не трогать. И друг титана сник…
Большинство читателей газеты поддержали Ангелину, увидев в ней чистого ангела, трубящего правду. И что же? А минул 2009 год, кончается 2010-й, но никто имени грандиозного сочинителя на вывеске университета не видел.
Правда, в школе № 5, где учился будущий гений, создали было его музей, но вскоре он как-то сам собой рассыпался и исчез. А мэр города М.А.Чернышев уверяет, что одна из улиц нового района будет названа именем титана. Ну, это ещё дожить надо. И не станет ли к тому времени Чернышев Беловым…
Мадам Солженицына прекрасно понимает, каково положение и с книгами и с именем её незабвенного гиганта. Как сказал поэт: «Всё миновалось, молодость прошла…» Она умеет считать, потому и дайджест издала тиражом всего в 10 тысяч. Но о каких же школьниках при таком тираже может идти речь? В каком классе они должны начать приобщаться к бесценному кладезю мудрости? Игнат прочитал в одиннадцать лет — это четвертый класс. Чем московские школьники хуже Игната? У меня нет под рукой данных на сегодняшний день. Но вот справочник «Москва в цифрах. 1988». Он свидетельствует, что тогда в 4-10 классах московских школ обучалось 589 тысяч школьников (с. 179). Неужто под солнцем демократии их стало меньше? Что ж, допустим, лишь 500 тысяч. А если стало больше, пусть будет 600. И что для них ваши 10 тысяч, мадам? Одна книжечка на 50–60 человек. Курам на смех, гусям на потеху, уткам на забаву. И это только в Москве! А часть тиража, видимо, основная, уже поступила не в школы, а в магазины. А там прямо- таки пионерская цена — 560 рэ. И с таким-то нанотиражом, с такой ценой вы пришли к главе правительства, и он нашел время заниматься этим мини-мыльным пузырём.
Вы, Наталья Дмитриевна, сказали премьеру и в газете: «Ужасно, когда о страшных несправедливостях и злодеяниях в стране мы узнаём и начинаем обсуждать их лишь спустя десятилетия». Такие злодеяний, что творятся в нашей стране ныне, история, и русская и мировая, ещё не видывали. Ваш супруг поздно, но понял это. А вы, судя по всему, до сих пор ничего понять не можете, и сыночки не помогают маме- пенсионерке. И вы продолжаете: «Такие злодеяния нельзя терпеть, нельзя сидеть десятилетия с кляпом во рту. Надо реагировать сразу. Это требует мужества, смелости, честности. Нельзя проходить мимо зла, зажмурив глаза» и т. д.
Ваш супруг, много сделав для победы и торжества того зла, что терзает родину уже двадцать лет, потом, говорю, всё-таки немного очухался, протёр глаза и попытался «реагировать». В апреле 1995 года по Первой программе телевидения начались регулярные «Встречи с Солженицыным». И ваш родной оратор принялся там справедливо гвоздить Гайдара, Чубайса, их бандитскую приватизацию… И вы же знаете, мадам, чем это кончилось. Уже 20 сентября того же года намеченная передача не состоялась, т. е. вашего великого супруга выперли из телевидения, говоря вашими словами, забили ему кляп в рот. И кто это сделал? Да ведь тот самый демократ № 1, что дал вам поместье, и при полном молчании без кляпа во рту демркрата № 2, которому вы — о кошмарах столетней давности.
И уж совсем свежий пример. Стоило многогрешному Юрию Лужкову, тоже через двадцать лет начавшему соображать кое-что, вдруг напомнить, что Севастополь — город русской славы, и попытаться на юбилей Победы вывесить десяток (на всю-то Москву!) портретов Сталина да ещё и сказать, да ещё заявить, что в стране гнетущая атмосфера перманентного катастрофизма, как его тотчас облили шоколадом, заморозили и выбросили. И кто это сделал? Мадам, это ваши друзья и почитатели вашего супруга.
На другой день правительственная «Российская газета» вышла с интервью Н.Солженицыной и двумя мученическими портретами супруга. Один, тот что во всю первую полосу, — тот самый, которым уже почти сорок лет с первого парижского издания «Архипелага» украшает едва ли не все публикации о Солженицыне, есть он, конечно, и в дайджесте: вот стоит гений, растопырив руки, с лицом висельника в распахнутой телогрейке с номерами на шапке, на груди и на колене, и кто-то в добротном дубленом полушубке и ушанке обыскивает его. И к этому следует текст: «В Особлагах настойчивее и чаще, чем в ИТЛ, производились обыски (ежедневный тщательный выходной и входной)». Вот, мол, полюбуйтесь, как это делалось.
И мало кто знает, что ведь это инсценировка, дешёвая художественная самодеятельность, к которой Александр Исаевич всю жизнь испытывал тягу. И тут он устроил сценку вскоре после освобождения из лагеря. Вот чем был занят вместо того, чтобы дышать полной грудью, нюхать цветочки да любоваться вольным полётом птичек. Эта инсценировка на первой полосе правительственной газеты и была последней каплей, побудившей меня написать письмо главе правительства.
«Уважаемый товарищ Путин,
недавно вдова известного писателя А.Солженицына подарила Вам его известное сочинение «Архипелаг Гулаг», которое она собственноручно сократила в четыре раза, отчего, по её словам, оно стало ещё лучше. Да, есть такие сочинения, которые чем больше сокращать, тем лучше для них и для читателей. Но самое лучшее — оставлять их в письменном столе автора.
Вы сказали мадам Солженицыной, что без препарированной ею книги наше представление об истории страны будет неполным. Совершенно верно, ибо несправедливости действительно были при Советской власти, как и при царской, как при Рамзесе Втором, как и при всех властях в мире. Как неполно представление о царской России без «Мертвого дома» Достоевского, «Сахалина» Чехова, «Деревни» Бунина…
Надо полагать, Вы уже принялись за чтение улучшенного мини-«Архипилага». Но мне кажется, что Ваше представление об этом сочинении и его авторе будет неполным, если Вы не полистаете мою статью «Жизнь, прожитая во лжи» в журнале «Политическое просвещение», которую посылаю Вам.
Может быть, Вас заинтересуют и другие публикации в этом журнале, например, статья «Грозящая катастрофа и как с ней бороться», написанная незадолго до Великой Октябрьской революции Вашим коллегой по образованию и должности В.И.Ульяновым-Лениным. Он-то знал, как надо бороться с катастрофой и победил её. Статейка очень злободневна и ныне, когда в России что ни день, то новые и новые страшные катастрофы, грозящие слиться в одну — во всеобщую.
А что касается проблемы части и целого, представшей перед нами в деянии Н.Д.Солженицыной, то она весьма не проста и, разумеется, не всегда часть предпочтительней целого. Возьмите случай с рязанской деревней, трогательно названной когда-то Свеженькая. О ней вот уже несколько раз вещало и показывало её жителей телевидение. Одни жители ликуют, другие — неистовствуют. В чем дело?
Деревня состоит из двух частей — русской и мордовской. Минувшим летом мордовская часть сгорела, а русскую удалось отстоять. И вот сейчас мордовскую отстроили, погорельцы вселились в новенькие дома со всеми городскими удобствами. Они и ликуют. Прекрасно! Мы всей душой рады за них, поздравляем. А русские? Как жили в столетних избах, так и остались — без воды, без канализации, без газа, с печным отоплением… Ведь не надо быть Марксом или Энгельсом, Лениным или Сталиным, чтобы понять, как чувствуют себя сейчас русские жители деревня Свеженькая. Неужели вы с Медведевым и никто из окружающего вас сонма высоколобых госмудрецов, вроде Нарышкина и Кудрина, истинного Жана Кольбера новой России, не понимали проблемы, имеющей, как здесь, ещё и национальный характер, не соображали, что сеяли раздор среди сельских жителей? Вы же то и дело твердите, что мы живем в многонациональной стране, однажды даже сказали: «Мы не представляли, что национальный вопрос имеет такое большое значение». Кто — мы? Разве, только вы с Медведевым да Миронов с Грызловым. И теперь вы поняли, да? Но вот многонацио-нальность предстала перед вами в живом виде и вы опять в упор не можете её разглядеть!
Сколько домов сгорело? Кажется, 2 тысячи. И будут построены 2 тысячи новых домов. Замечательно! Но что стоило такой великой стране при таком министре финансов построить 5–7 тысяч домов, т. е. обновить опалённые деревни целиком. Это же капля в море по сравнения с дворцами абрамовичей и
