условия, которые Гырдрым от меня ждет, я еще не придумал. Не успел. Брезжит что-то, но пока слишком невнятно. А песочек сыплется, соображай голова — картуз куплю.
— Я предлагаю поединок!
Ну, да. На большее у меня нет полномочий. Любые иные пожелания незаконны и подлежат обжалованию. Стоило тогда огород городить? Видимо, вождь Лупоглазых ожидал чего-то похожего, потому что ответил без раздумий. Вернее — уточнил.
— По какому поводу и от чьего имени?
— От имени Хозяина.
— Опять этот Хозяин, — поморщился Гырдрым и недовольно зарычал. — А где он сам? Я хочу с ним говорить!
— Хозяин сейчас занят. Он считает свое стадо. Но если ты хочешь…
Наверно, дожидаться результатов счета тролля в этом мире было созвучно идиоме 'после дождичка в четверг', или 'когда рак на горе свистнет'. Вожди переглянулись и согласились.
— Ладно, чел, говори от его имени.
— Первое, вы должны признать Выселки его собственностью, — для убедительности я качнул мешочком с хранящимися там душами. — Не забывайте, что деревня перешла к троллю, после того, как клан Лупоглазых проиграл свой лен.
Мои слова Гырдрыму очень не понравились, но возразить вождю было нечего. Застать челов врасплох и силой вернуть утраченное имущество ему не удалось, а в имперском суде слово тролля имело не меньший вес, чем слово гоблина. А если еще и людишки подтвердят…
— Зачем же тогда поединок?
— Хозяину мало одних Выселок. Он хочет еще и Приозерное.
— Что?! Приозерное?
— Тебе не послышалось, Гырдрым. Но погоди скалить клыки. Хозяин мудр и справедлив…
Заинтересовавшиеся вожди даже это проглотили. Хотя, все познается в сравнении. Возможно, по их мерках, тролль и в самом деле мудр.
— Он предлагает поставить Выселки против Приозерного. Победитель получит обе деревни.
А вот этого они явно не ожидали. Наверно, тотализатор здесь еще не изобрели.
— То есть, — тяжело пережевывая слова и мысли, подвел черту Гырдрым. — Если ты победишь моего наемника, то… — он опять призадумался. — Скажи, человек, как тебя зовут?
— Владислав. А какая разница?
— Тролль много тебе платит?
— Хочешь меня нанять? — засмеялся я от одной лишь мысли: стать Защитником гоблинов.
— Что тут смешного? — не понял Гырдрым. — Знаешь, Владислав, в молодости мне пришлось несколько лет прожить в плену у гномов, потом — долго воевал с людьми и эльфами. И кое-чему научился… — говоря все это, вождь даже преобразился. На какое-то мгновение показалось, что передо мной не настоящий гоблин, а артист, загримированный под нелюдь.
— Так вот, Владислав, я не берусь тягаться умом с магами или шаманами, но вполне способен понять: что если тролль, для которого драка лучше любого веселья, решил тебя нанять, — значит, ты не просто хороший боец, а очень хороший. Настолько, что выходить против тебя в Круг, крайне глупо… Тем более — связывать с результатом поединка что-то важное. Нет, на это я никогда не соглашусь.
— И что же ты предлагаешь?
— Я отдам деревню Приозерное тебе.
— Мне?!
Я не был удивлен, нет. Я был сражен. Наповал… Потому что на шутку слова вождя клана Лупоглазых совершенно не походили.
— Да. Тебе… — Гырдрым ухмыльнулся во все, сколько там, у гоблинов, зубов и клыков. — Это и будет платой за наем. Сделаешь кое-что для моей семьи, и мы в расчете. А уж как ты станешь с троллем договариваться — не мои проблемы… Согласен, Защитник?
Круто замесил. Дать бы в глаз тому, кто первый обозвал гоблинов недоумками, и попинать хор, подхвативших эту глупость.
— У меня есть выбор?
— Конечно, — Гырдрым словно в радостном приветствии протянул ко мне руки. — Ты можешь принять мое предложение, а можешь — отказаться.
— Звучит не слишком приятно… Как поступишь ты, в случае моего отказа?
— Сожгу дотла деревню, вырежу всех жителей и скажу, что так оно и было. Может орки на Выселки напали, а может — злобная эльфийская магия? Пусть потом Хозяин доказывает в суде, что это не так. А зная троллей, я уверен: он позабудет обо всем раньше, чем второй раз позавтракает… Или ты думаешь иначе?
Да что ж такое? Тролли и гоблины умнеют прямо на глазах. М-да, а ведь еще древние полководцы учили, что нет губительней ошибки, чем недооценивать противника. Помниться, примерно также я был удивлен в свои последние школьные каникулы. Когда, в разговоре с местным пропойцей, работавшим на коровнике выгребателем навоза, услышал от него очень разумное суждение обо всем, происходящим в мире и стране.
— А о душах своих воинов, да и собственной, кстати — ты не позабыл? — я попытался снова разыграть прежний козырь.
— Помню. Но если мы не договоримся, а обе деревни перейдут к Хозяину, моя семья все равно умрет. От голода… И в бесчестье.
— Не о Мрачной ли чаще ты сейчас думаешь, брат? — неожиданно встрял в разговор Ачхырз.
— Да, — кивнул Гырдрым. — О ней…
— Тогда, Защитник Владислав, у меня к тебе тоже будет предложение, — обратился вождь Ушастых ко мне. — Если мы договоримся, то за выполнение контракта ты получишь не только Приозерное, но также, принадлежащее моей семье, Подборье.
Ого! Ставки растут. Если так пойдет дальше, то вскоре я смогу именовать себя не иначе как 'Его королевское величество Мелиот — король Перадора, высокий повелитель Бергамота, Марралора и Парлота, властелин Лансингтона, Нижних Мхов и Трех Мостов'. Но, шутки шутками, а деревеньками просто так не разбрасываются. Что же такое я должен для этого совершить?
— Млея от такой неожиданной щедрости, я уже почти готов согласиться. Но прежде, хотелось бы чуть больше узнать о чаще, со столь мрачным названием.
— Конечно, Владислав, мы обо всем расскажем, — без тени насмешливости заверил меня вождь Лупоглазых, а Ачхырз при этом веско кивнул. — Но…, если мы почти договорились…, у тебя не затечет рука? Досадно будет…
— Это верно, — приятно иметь дело с разумным… гоблином. — Я даю предварительное согласие на сделку и верну шаману его ладанку, но все дальнейшие переговоры продолжу только после того, как ваши бойцы уберутся из деревни. Остаться могут только вожди, шаманы и…, если в этом есть надобность, часть охраны. Остальные должны покинуть Выселки незамедлительно. А в знак примирения, разрешаю часть добычи взять с собой. Оставшимся в лесу, старикам и детям. Кроме того, в разговоре примут участие, как советчики и свидетели — староста Выселок и пара жителей из Приозерного.
— Согласны, — ответил за всех Гырдрым. — Наши воины сейчас уйдут, жители деревни могут выходить из башни — их никто не тронет. Против старосты тоже нет возражений. Но жители Приозерного… Даже если сейчас послать кого, все равно пару часов ждать придется.
— Не придется, — я выдержал небольшую паузу. — Эй, люди. Кто там? Позовите Свиста! И… Родю!
Узрев двоих парней, идущих от реки, то есть с той стороны, где как считали вожди гоблинов, никого чужого нет, Гырдрым крепко выругался, поминая потомство пса, — а Ачхырз только сплюнул.
— И много там воинов прячется?
— Какая теперь разница, вождь? — широко улыбнулся я, протягивая заветную ладанку. — После боя кулаками не машут. Я пойду, позову Титыча, а ты распорядись и подходи вон к тому дому. Кстати, это мое жилище. Спасибо, что не сожгли… Если я задержусь немного — входите смело, не стесняйтесь.
