восхитительное мясо, поджаренное на костре, запивая его ягодным и кокосовым вином. Это были хорошие люди. Простые, честные, живущие не злом. Дни, которые я с ними провел, были самыми счастливыми в моей новой жизни. У них почти все было легко и красиво. Но не обошлось без черных пятен. У них не было женщин. Вообще. Я не знаю, от какой беды они спасались на рифах, но почему-то ни одной женщины с собой не взяли. Или что-то помешало, или их везли отдельно и что-то не получилось. Я не знаю. Поэтому, когда рыбаки привели Настю, весь город был взбудоражен. Настя…
— Наша женщина?
— Да. Ей было двадцать семь или чуть больше. Она сказала, двадцать семь, но это ведь женщины — правды в таком вопросе не скажут первому встречному. Она была такой ошарашенной. А бронзовые люди были ошеломлены не меньше: до этого они не могли понять — откуда я здесь взялся, такой белокожий неумеха, — а тут вдруг еще и барышня появилась. Аналогичная. Жрецы проявляли недовольство — видимо, обет безбрачия сказывался, а воины и мастеровые спорили сильно. Даже мне, без знания языка, было понятно, о чем они спорят. Они делили Настю и никак не могли найти устраивающий всех вариант. Так она никому и не досталась…
— Трясучка?
— Да. Сперва впала в забытье. Ее лечить пытались, все те же жрецы. Она им отплатила черной неблагодарностью — переродившись, убила двоих, и когда поднялся шум, сумела уйти. Перемахнула через городскую стену. Если бы я не увидел это своими глазами, никогда бы не поверил. Банковский кассир. Попка полненькая, сама пухленькая — эдакая жизнерадостная пышечка. Плакала все время, косметика потекла. Так трогательно выглядела. В итоге два покойника и акробатические трюки, проделанные в блузке, короткой юбке и туфлях на высоком каблуке. Двигалась она как дикий зверь. Впрочем, зачем я это рассказываю — наверное, доводилось видеть?
Макс кивнул.
— Первый дикс, которого я увидел: навечно врезалась в память. А наутро за ней отправился целый отряд — решили поискать. Уж не знаю, с целью честной дележки или мести, но только не вернулся никто. Бронзовые люди не знали, что диксы чуют друг друга издали: Настя завела их в ловушку. К своим. Не знаю, как твари до этого момента не пронюхали о городе на холме и почему люди о них не узнали. Наверное, потому, что они облюбовали южное побережье — там их главный рассадник возник. Уж не знаю, почему им там так нравилось. Да и светляки поначалу работали слабо — людей прилетало очень мало. Примерно через месяц после моего исчезновения основная волна подошла, и всерьез началось. Настя оказалась тем спусковым крючком, который приводит в действие что-то большое и плохое. Например, пушку, которая может разрушить весь мир. И бронзовых людей накрыло. Ну и меня вместе с ними. Закончились безмятежные деньки… Поначалу, когда они еще не поняли, с чем столкнулись, большие потери понесли. Сперва пытались разыскать Настю, потом тех, кто ее искал, а затем тех, кто искал пропавших. А потом уже не пытались — другие проблемы возникли. Рыбаки не могли выйти в море — диксы кишели на каждом рифе; собирателям тоже работы не было: диксы за каждым кустом. Даже на огородах, что у подножия и на террасах устроили, невозможно было работать — только под охраной большого числа воинов. Каждый день кто-то пропадал, жрецы не успевали лечить раненых. Несколько солдат заработали тепловые удары — запеклись в своих бронзовых доспехах, потому что боялись их снимать. Дни, как назло, стояли очень жаркие и почти безветренные.
— И сколько было этих бронзовых людей? Если город построили, то, получается, много?
— Я не считал. Двести или около того.
— Почему они не очистили остров от диксов?
— Этого оказалось недостаточно. Воины пытались прочесывать заросли, но несли потери — затаившегося дикса трудно заметить, и если он выскакивал неожиданно, то без крови дело не обходилось. И еще мешали их суеверия и неготовность к схваткам с таким противником: они банально боялись. Их страх убивал. Твари тоже гибли, но к ним подходили подкрепления, а к нам нет. Всех новичков, которые ухитрялись добираться до города, убивали сразу — уже не оставляли в живых таких, как я и Настя. Но это не помогало — надо было сразу ставить там посты и перехватывать всех прибывающих. Упустили время. Наступил момент, когда мы перестали выходить за стены. Осада длилась долго. Диксы захватили весь остров, а мы удерживали лишь город. Вода там была — древние устройства ее поставляют очень много. Пресная и очень чистая. Наверное, система ирригации или охлаждения чего-то подземного — трубы какие- то возле стены выходят. Похоже, оба эти холма скрывают какие-то древние сооружения, все еще действующие. Наверное, это часть механизма, который нас сюда забросил. Я думаю, что все это море скрывает огромную машину, и мы видим лишь самые высокие ее детали, да и то изредка. Древнее устройство — затонувшее, заросшее кораллами. Сам оглядись — это какое-то ненормальное место. Оно совсем не похоже на земные рифы. Ты бывал на наших, земных рифах?
— Нет.
— А я бывал. Здесь все не так. Неправильно. На местных рифах много странного можно встретить — полезного и бесполезного. На Землях Ящеров повезло: там — полезное. Трубы выдают много воды — из-за нее внизу образовались большие озера и болота. Очень полезные устройства: жажда нам не грозила. Но — увы, еды они не выдавали. Мы съели запасы соленостей и копченостей, овощей и фруктов. Остались только кокосы. Бронзовые люди срывали их недозревшими и подолгу вымачивали в воде, чтобы получить качественное волокно. Вот этими вымоченными орехами мы питались последний месяц. И я скажу тебе откровенно — с тех пор меня воротит от кокосов. Я даже ругаюсь будто грузчик, когда приходится их есть. А тогда чуть ноги не протянул. Может, они и сытные, но сомневаюсь — ослабли мы сильно. А вот диксы слабее не становились. Каждый день прощупывали нашу оборону, и, если находили хоть малейшую лазейку, проливалась кровь. Бронзовые люди были хорошо вооружены, но воины не могли справиться с нашествием монстров, не боящихся боли. Проигрывали войну. И когда это поняли все, то решили идти на прорыв. К берегу. К кораблям. Уйти отсюда. К сожалению, один использовать было невозможно — вытащенный на сушу, наполовину разобранный. Зато второй оставался на плаву: подними паруса, поработай веслами — и Земли Ящеров останутся далеко за кормой. Вот только припасов на нем не было, да и места немного — трудно всем разместиться. Но бронзовые люди понимали: далеко не всем удастся добраться до берега. А в итоге получилось еще хуже…
— Что — вообще никто не добрался? — не выдержал Макс.
— Не знаю… Сперва так и думал, но потом… Я ведь выжил? Почему бы другим не спастись? Воины охраняли жрецов с их реликвиями — для бронзовых людей четыре сундука были главной ценностью. Они готовы были умереть, но не бросить эту неподъемную рухлядь. А меня к ним ничто не привязывало, вот и сумел убежать. Когда мы спускались с холма, диксы нападали на нас со всех сторон. И даже сверху сыпались — забирались по ходу движения на деревья и прыгали в самый неподходящий момент. Каждый шаг мы поливали кровью. С самого начала стали выбрасывать груз — сетки, набитые кокосами. Но сундуки, эти гробы тяжеленные, берегли. На моих глазах дикс, прыгнув с пальмы, убил одного из носильщиков. Сундук упал, сломав ногу второму. Но нашлись другие — понесли дальше. Трудно идти с такой ношей — быстро не получалось. Я думаю, не будь этого груза, мы бы прорвались тогда. Уже на границе леса нас атаковала целая толпа. Никогда столько диксов в одном месте не видел. Они смяли строй воинов. Со всех сторон сдавили. Забирались на деревья, прыгали вниз, врезались в наши ряды с разбегу. Гибли десятками на копьях, но не обращали на это внимания. Мы, наверное, угодили в их главный рассадник. Диксов было так много, что я понял: это смерть. И побежал. Но не в сторону остатков строя, все еще пытавшегося прикрыть жрецов, а прочь — и от них, и от берега. В самую чащу. Тогда я ничего не соображал — меня вела интуиция. И она не ошиблась: диксы со всей округи сбежались на шум боя, и еще они не любили появляться в глубинах острова. Там территория ящеров — очевидно, единственные существа, которых эти твари в человеческом обличье боятся. Так что я легко прошел через опустевший лес и укрылся среди озер и болот. Так и спасся.
— Повезло, что ящеры не сожрали.
— Ящеры? Да их там очень мало. Мы, бывало, по два-три дня охотились впустую — они ловко прячутся в зарослях и норах.
— Я был там недавно — и следы видел свежие, и ящера дважды повстречал. Огромные оба. Один утащил нашего, второй забрал гота.
— Огромный ящер в мои дни был неслыханной редкостью. Я даже следов их никогда не встречал —
