— Кто виноват?
— Давай об этом завтра. А сейчас спи спокойно.
— О’кей, Джим. Завтра я приеду пораньше.
— Сейчас я расскажу тебе, чем закончился 'Пересмешник'. Если бы ты оставался на работе… Но я представляю, как ты был занят.
Курт Кильзен терялся в догадках и почти не спал всю предыдущую ночь. Его друг Джим как бы в наказание нарочно тянул время.
— Давай пройдем в кабину прослушивания.
Кабина 2-Б представляла собой прямоугольное помещение размером около четырех квадратных метров с белыми звукоизолирующими стенами и матовыми окнами. Белокурая веснушчатая девушка приводила в порядок магнитофонные ленты, разбросанные на полках. На рабочем столе стояли два студийных магнитофона. Кондиционер работал на полную мощность, и было прохладно.
— Кэти, дай мне 'Пересмешник-022'.
Девушка протянула кассету Джиму Артману. Тот поставил ее на первый магнитофон, одновременно неразборчиво расписываясь в регистрационной карточке, протянутой девушкой. Затем он нажал кнопку и стал ждать. В тишине раздался мягкий медленный женский голос:
— 'ЦРУ, запись для 'Пересмешника', порядковый номер 22'.
— Это здесь, — Джим прогнал ленту и снова нажал кнопку.
— '…Вы изберете новый достойный Центральный Комитет…'
— Нет, немного раньше. — Он перемотал ленту назад.
— 'Не станет Центрального Комитета, но революция будет продолжаться'.
Послышались продолжительные аплодисменты. Джим сделал знак рукой, как бы говоря: вот сейчас начнется. В кабине стояла абсолютная тишина. Лишь из динамика раздавался голос оратора. Курт Кильзен слушал очень внимательно, но пока ничего не понимал.
— 'Если вдруг обрушится эта стена и не станет Центрального Комитета, вы изберете новый достойный Центральный Комитет'.
Раздались аплодисменты, и Джим надавил кнопку 'Стоп'.
— Как тебе понравилось это — про стену?
— Не нужно большого ума, чтобы понять, что Кастро был предупрежден. Намек слишком прямой. Но кто это мог сделать?
— Кое-кто был против использования эмигрантов в качестве прикрытия, опасались утечки информации. Судя по всему, так и получилось.
— Но все-таки попробовали или нет? — растерянно спросил Курт.
— Наполовину, только наполовину. Все было подготовлено. Для вида на юге были развернуты учения. Но сразу же стали поступать сообщения, что Кастро привел в состояние боевой готовности все свои силы. Первым попятился Пентагон. Мы пытались убедить его представителей в том, что это лишь естественные меры предосторожности в связи с проведением съезда партии, но по их оценке уровень принятых мер вполне соответствовал тому, что против кубинцев готовилось. Поэтому они отозвали свои корабли и самолеты. По различным каналам эти сведения были подтверждены. Не было ни малейшего сомнения, кубинцы ожидали чего-то значительного, а не просто вооруженного катера. В тот момент никто не мог дать объективной оценки возможностей Кастро.
— Теперь я понимаю. Но я уязвлен тем, что кто-то сообщил обо всем на Кубу.
— Это, конечно, всего лишь предположение. У нас нет доказательств. — Джим продолжал манипулировать кнопками магнитофона. На ленте были отметки, указывающие наиболее важные фрагменты. Он искал один из них. — Подальше есть еще более ясные намеки. Некоторые удивляются тому, насколько они соответствуют нашим планам. — Он стал включать для пробы.
— '…делегатов, но революция будет продолжаться… в партийных организациях… Меры по охране этого театра'.
— Это здесь.
— 'Я обращаю внимание на это! Министерство вооруженных революционных сил и министерство внутренних дел, организаторы съезда приняли все меры, чтобы, скажем, на это здание не смог обрушиться самолет, начиненный бомбами'.
Джим остановил магнитофон, вздохнул:
— Ну что ты скажешь?
— Невероятно!
— Будто Кастро находится здесь и выговаривает нам. Самолет, начиненный бомбами! Разве это не было нашим первоначальным вариантом?
— Сначала мы думали о самолетах, но потом возникла идея применить ракеты.
— Теперь послушай, как он нас называет по именам и фамилиям, чтобы на всякий случай поставить точки над i.
— '…все меры. Все, кто читал те или иные сообщения о ЦРУ, знают, что в них нет ничего преувеличенного и что потерпевший поражение противник может в отчаянии предпринять любые акции. И иногда он их предпринимает'.
Джим снова надавил кнопку 'Стоп'. Он покачал головой, все еще не в силах избавиться от удивления. Его приятель потер подбородок и иронически улыбнулся:
— Именно это мы и имели в виду, планируя операцию, ясно, Джим, что это не простое совпадение.
— Конечно. У нас где-то есть щели. Мы обвиняем эмигрантов в болтливости, но они не единственное слабое звено в нашей цепочке. Ты помнишь, что он сказал о Зиапе?
— Да, помню. Он сказал что-то вроде того, что мы могли бы его схватить.
— Давай послушаем. Кэти, найди мне 'Пересмешник-004'.
Девушка порылась на полках и достала нужную кассету.
— Сначала прослушаем то, что мы говорили между собой несколько недель назад, а потом, что сказал Кастро несколько часов назад. Вот наши слова. — Джим поставил кассету на магнитофон и отыскал нужное место.
— '…Пентагоновцы заставили страну потратить миллионы долларов, вызвали инфляцию, но никак не могли схватить этого проклятого Зиапа. Он орудовал в течение трех десятилетий, ставя в неудобное положение генералов двух империй. Однако мы теперь всего одним выстрелом превратим его в пыль…'
— А теперь послушай, что говорит Кастро.
— '…Зиапа не смогли схватить'.
— Он использует наше слово 'схватить'. Давай перемотаем немного назад. Слушай внимательно.
— 'Возьмите Во Нгуен Зиапа. За тридцать лет войны его не смогли ни схватить, ни взять в кольцо окружения…'
Джим остановил магнитофон и встал. Взяв пачку 'Полл Молл', он предложил сигарету Курту и прикурил свою.
— Может, ты и видел его вблизи, но не слышал.
— Я хорошо помню изображение. По-моему, я видел эти фрагменты, но часто выключал звук. Меня интересовало не то, что он скажет, а то, что должно было произойти. Я мог ожидать всего, чего угодно, даже конца света, но не того, что произошло.
Джим язвительно улыбнулся. Он не верил ни одному слову своего приятеля. Ему была известна история с Сюзанной, и он подозревал, что поездка в Ки-Уэст была вызвана совсем не служебной необходимостью.
— Разве, лежа в кровати рядом с красивой женщиной, можно понять, что происходит на экране?
— Ты ошибаешься, — запротестовал Курт. — Это совсем не то, о чем ты думаешь. Я уехал в Ки-Уэст полюбоваться зрелищем, и только для этого. Мне хотелось быть поближе к сцене. Меня не устраивало быть в одной из таких, как эта, холодильных камер нашей фирмы. А что касается твоих намеков, мне для этого совсем не нужно ездить так далеко.
— Ты, дружок, не забывай, что однажды я был с тобой на юге.
— С тех пор много воды утекло, Джим. Сейчас это совсем не то.
