после очередной расправы над христианами, высший государственный пост перешел в руки Чо Инъёна (1782-1850), родственника матери короля. Тогда вся реальная власть в стране сосредоточилась у семьи Чо из Пхунъяна. С тех пор началась борьба за власть и влияние между двумя семейными группировками королевских родственников, что усугубило развал системы сбора налогов и местного администрирования.
В 1846 г. смерть высокопоставленного придворного сановника Чо Манъёна (1776-1846) ослабила влияние семьи Чо и вернула прежнюю власть семье андонских Кимов. Однако ситуация в стране не улучшилась. В 1849 г. умер государь Хончжон, не оставив наследника престола. Для того чтобы сохранить власть в своих руках, вдовствующая королева Сунвон предложила возвести на трон дальнего родственника Вонбома, потомка короля Ёнчжо, который до того времени жил в деревне на острове Канхвадо и занимался земледелием. В 1850 г. он был возведен на трон, получив храмовое имя Чхольчжон (1849-1863). Несмотря на то, что молодому государю уже исполнилось 19 лет, не имея соответствующего образования и подготовки, он не смог полноценно заниматься государственными делами, отдав власть в руки семьи Ким из Андона. Позиция этой семьи особенно укрепилась после того, как дочь андонского Ким Мунгына (1801-1863) стала новой королевой. Как отмечается в исторической литературе, именно в правление Чхольчжона управление государством пришло в состояние полного хаоса, «обратились в прах» многие достижения предшествующих королей династии Ли.
К середине XIX столетия государственная власть в Корее не могла не только подстроиться под новые реалии товарно-денежной экономики, но и хотя бы урегулировать традиционные земельные отношения. Обычно говорят о «развале трех [основ] управления» — поземельного налога, «сборов вместо военной повинности» и системы ссудного зерна.
В частности, особой проблемой для Кореи того времени стал развал системы выдачи крестьянам «ссудного зерна» (вонгок) весной или в неурожайный год с последующим возвратом в казну «возвратного зерна» (хвангок) осенью или в урожайный год. К середине столетия количество ежегодно выдаваемого крестьянам «ссудного зерна» сократилось почти в 5 раз! Если в 1807 г. было выдано 9995500 сок[204] зерна, то в 1862 г.— только 2311690 сок. При этом количество взимаемого с крестьян «возвратного зерна» из-за накапливавшихся процентов не только не сократилось, но даже увеличилось. Недовольство крестьян росло, так как в начале правления династии Ли никаких процентов вообще не взималось.
Произвол местных чиновников никак не ограничивался. Например, начальник сухопутных войск правой по л у провинции Кёнсан Пэк Наксин собирал с крестьян налоги по 2-3 раза в год. Крестьяне неоднократно писали по этому поводу жалобы в столицу, но ответа не получали. Тогда в 6-й день 2-го месяца 1862 г. разорившиеся янбане Лю (Ю) Гечхун, Ли Геёль, Ли Мёнъюн, воспользовавшись тем, что был рыночный день, созвали крестьян и всех недовольных действиями местных властей и решили написать письмо с требованием прекратить незаконные поборы. Чуть позже, в 14-й день 2-го месяца крестьяне и дровосеки окрестных деревень во главе с крестьянами Пэк Конни и Ким Мани, вышли из находящегося неподалеку от Чин-чжу населенного пункта Токсан, и, набрав в свои ряды около 3000 человек из 30 окрестных деревень, отправились на Чинчжу. Так началось чинчжуское крестьянское восстание 1862 г. По дороге они сжигали дома жестоких чиновников и богатых землевладельцев. В панике чиновничество Чинчжу бежало из города. В 18-й день 2-го месяца восставшие заняли город. Восстание длилось несколько дней и охватило 23 близлежащие волости. Разгневанные крестьяне убили трех ненавистных чиновников, сожгли более 120 домов богатых землевладельцев. К 23-му числу им удалось разыскать военачальника правой полупровинции Кёнсан Пэк Наксина. а также губернатора, вручить им письмо и добиться обещания прекратить злоупотребления. Получив положительный ответ, повстанцы разошлись по домам. Пэк Наксин и губернатор впоследствии были сняты со своих постов. Для выяснения обстоятельств в Чинчжу был послан тайный инспектор Пак Кюсу (1807-1876). Он признал вину местного начальства, но... повелел схватить более 110 самых активных участников выступления, 13 из которых были казнены.
Чинчжуское восстание 1862 г. было не единственным. В тот же 2-й месяц 1862 г. в 4-й день в городе Тансон провинции Кёнсан вспыхнули крестьянские волнения. С 3-го по 5-й месяц 1862 г. в десятках городов трех южных провинций — житниц Кореи — Чхунчхон, Чолла и Кёнсан вспыхивали крестьянские восстания. В исторической литературе встречается утверждение, что в этот год по всей Корее было зафиксировано более 70 крестьянских выступлений.
Активное проявление недовольства крестьян в южных земледельческих провинциях, которым на протяжении всего правления династии Ли уделялось куда большее внимание, чем северным, показывало, насколько расстроен механизм государственного управления и в каком бедственном положении оказалась страна и ее население. В то же время Корею все чаще беспокоили представители западных держав, пытаясь установить неравноправные для Кореи торговые отношения. Христианство получало все большее распространение, теперь уже не только среди янбан, но и среди простого народа.
В такое сложное и тяжелое время к власти пришел человек, попытавшийся спасти страну и уберечь ее от посягательств других держав.
В 1863 г. в возрасте 32 лет государь Чхольчжон умер, не оставив наследника. Вдовствующая королева Чо предложила возвести на престол потомка короля Ёнчжо в шестом колене — Ли Мёнбока (1852-1919), второго сына Ли Хаына (1820-1898). В том же году 11-летний Ли Мёнбок был возведен на престол, получив впоследствии храмовое имя Кочжон (1863-1907). По причине несовершеннолетия короля регентом стал его отец Ли Хаын, пожалованный придворным титулом Хынсон тэвонгун («Великий правитель двора Хынсон»; имя Хынсон означает «Распространяющий процветание»). Однако в историю Ли Хаын вошел просто как тэвонгун.
В годы правления предшествующего короля Чхольчжона тэвонгун занимал достаточно высокие посты при дворе, но испытывал немало трудностей из-за господства представителей семьи андонских Кимов. Тайные связи с королевой Чо, также недовольной ситуацией при дворе, помогли тэвонгуну прийти к власти. Понимая бедственное положение, в котором находилась страна, и ощущая угрозу извне, которую демонстрировали многочисленные военные экспедиции западных держав к берегам Кореи, тэвонгун решил изменить ситуацию в государстве, проведя ряд реформ и подготовив для своего сына условия для достойного управления страной.
Первым шагом тэвонгуна в сфере внутренней политики стал ряд мероприятий, направленных на прекращение всевластия андонских Кимов. В начале 1864 г. он объявил о начале новой политики привлечения на службу людей не по их происхождению, а по способностям, что, в принципе, всегда являлось конфуцианским идеалом. Таким образом, при сдаче государственных экзаменов и назначении на должность нельзя было смотреть на то, к какой «партийной группировке» (формально они еще существовали), к какому сословию принадлежит человек или откуда он родом. В рамках новой политики уже с 4-го месяца 1864 г. с постов начали смещать представителей семьи андонских Кимов. Одновременно с началом реализации новой политики тэвонгун изменил роль некоторых придворных ведомств, попытавшись разделить политическую и военную власть, и свел до минимума роль центрального придворного совещательного органа Ыйчжонбу. намереваясь тем самым сделать королевскую власть более независимой от влияния придворных группировок.
В процессе борьбы с придворными группировками тэвонгун не ограничился лишением власти одной высокопоставленной семьи. Он решил принципиально избавиться от тех структур, которые способствовали выходцам из провинции захватывать власть в столице. Это были конфуцианские частные учебные заведения — совой, которых в начале XIX столетия насчитывалось по 80-90 в одной провинции, а общее число превышало 600. Тэвонгун решил закрыть большинство совонов. Была проведена тщательная инспекция их деятельности, и к началу 1870-х годов их количество сократилось до 47. Действительно, помимо того, что совоны были учебными и политическими центрами в провинциях, они также обладали большой экономической мощью, имея в своем распоряжении земли, освобожденные от уплаты налогов, лично зависимых ноби, а также право привлечения местных крестьян для выполнения разного рода работ.
