Норманны. От завоеваний к достижениям. 10501–100 гг.

Он уже проиграл войну на Сицилии, которую завоевали норманны, и остановился у Антиохии, где правил Боэмунд. — Примеч. авт.

22

Тости отправился в конечном счете именно в Норвегию, так как полагал Харальда наиболее реальным претендентом на роль «артиллерии главного калибра» в борьбе с английским королем. Харальд Суровый (Хардрада) — одна из наиболее космополитичных фигур Средневековья. Бежав в юношеском возрасте из Норвегии, он оказался при дворе Ярослава Мудрого, князя киевского, и не только ходил походами во славу Киевской державы и вел при дворе двусмысленную жизнь принца без королевства, но и влюбился в дочь Ярослава Елизавету — впрочем, безответно (скорее всего, именно в силу неопределенности своего статуса). Покинув Русь, Харальд стал воином гвардии византийского императора и в течение нескольких лет успешно сражался с врагами Империи (в том числе и в союзе и бок о бок с некими латинянами-норманнами, находившимися в рядах византийских войск). Через войны и политические интриги Харальд прошел с честью, став вождем скандинавской гвардии и весьма популярным человеком, был даже посажен в тюрьму в Константинополе, откуда бежал и со своими скандинавскими сторонниками вернулся на Русь. Елизавета теперь была отдана за вполне завидного жениха, и вместе с ней и немалым числом сподвижников Харальд отправился возвращать законный трон в Норвегию. В конечном счете в результате многочисленных сражений королем Норвегии он стал и, казалось бы, мог почивать на лаврах. Однако в 1066 г. к уже далеко не молодому Харальду явился Тости с тем, чтобы соблазнить его перспективой грандиозного предприятия — захвата Англии. Предприятия, начавшегося триумфально, но пресекшегося еще более внезапно, чем началось — героической гибелью в бою самого Харальда и значительной части его войска. Таким образом, Харальд за время своей жизни повоевал едва ли не по всему периметру Европы и как минимум дважды в жизни — на крайних участках своего пути — так или иначе оказывался вовлечен в отношения с нормандскими предводителями и воинами. — Примеч. ред.

23

Битва при Стэмфордбридже стала последним сражением викингов в Европе, завершив почти трехсотлетнюю историю походов на континент и в Британию. Она детально описана в «Саге о Харальде Суровом». Отметим здесь лишь то обстоятельство, что она представляет собой едва ли не первый в истории Средневековья случай, когда массированное применение конницы англосаксами против пеших норвежских викингов решило исход битвы. В этом смысле Гастингс, возведенный историографией нового времени в ранг поворотной битвы эпохи, без сомнения, все же вторичен. — Примеч. ред.

24

«Хаос отступления», несомненно, был предусмотрен сценарием Вильгельма Завоевателя — иначе невозможно объяснить внезапный поворот бегущих всадников и блестящую победу не только над увлеченными погоней хускарлами Гарольда, но и над оставшимися на холме англосаксами. — Примеч. ред.

25

В самом деле, история Англии — той, какой мы ее знаем, — ведет свое начало именно с этого дня. Феномен британской культуры сформирован почти исключительно в результате синтеза, осуществлявшегося под эгидой нормандских захватчиков и их потомков. И, отметим, это было последнее вторжение иноземцев на сухопутную территорию Британии (если, конечно, не считать таковым оккупацию немцами английских Нормандских островов в 1940 г., вызвавшую невероятную бурю патриотизма в Англии). — Примеч. ред.

26

«Книга Страшного Суда» («Domesday Book») — сборник, представляющий собой детальную перепись населения Англии как результат своего рода «инвентаризации», предпринятой норманнами в новообретенной стране. Воспринятая как предвестие Апокалипсиса населением, которому не приходилось ждать ничего хорошего от перспективы более тщательного налогообложения, «Книга Страшного Суда» представляет собой совершенно бесценное — и беспрецедентное для Европы еще очень долгое время — свидетельство, дающее исчерпывающий срез состояния общества в переломную эпоху, являясь неоценимым подспорьем для историков-медиевистов. — Примеч. ред.

27

Сейчас это место не заселено, оно находится на берегу реки Форторе между Сан-Паоло ди Чивитате и Серракаприола. — Примеч. авт.

28

Leo of Ostia, II, с. 15; Amatus, IV, cc. 2–8. Malaterra, I, cc. 16, 17, 18, 19. Gay, L'Empire byzantine, p. 505. В это же время зафиксированы нападения на Бизиньяни, Козенцу, Галлиполи и Отранто, весь залив в городе Таранто также находился под угрозой. Кажется, что имперские власти, хоть это и произошло, без сомнения, из-за столкновения лицом к лицу с турками и печенегами, странным образом не проявляют в эти годы в Италии никакой активности. — Примеч. авт.

29

См. ниже с. 190–195.

30