— Может, наркотики? — предположил Сергей, вспомнив странное поведение Леночки и Ирины.
— Анализы из лаборатории еще не пришли, — недовольно ответил Вовка, рассеянно помешивая палочкой соевый соус. — И неизвестно, когда придут. Сам знаешь, какие там завалы…
Сергей кивнул, соглашаясь.
— Ну а наш бардак ты сам помнишь, — продолжил друг. — Скинуть с плеч хоть одно дело — да все только счастливы будут! Опять же статистика раскрываемости…
— Ну и почему не скидываете? — Чувствовалось, что Вовка что-то недоговаривает.
— Факофф! — злобно выдал тот. — Это не первое такое убийство. Серия у нас.
Сергей молчал, стиснув зубы, глядя в одну точку, и ждал продолжения. В самом факте нападения собак на человека, как это ни прискорбно признавать, не было ничего удивительного. Во Владивостоке бродячих псов водилось в избытке. Власти это почему-то ничуть не волновало. Иногда величина собачьей популяции переходила все мыслимые границы, животные сбивались в стаи и в буквальном смысле слова охотились в ночном городе. Случались и нападения на людей. В таких случаях отцы города спохватывались, выступали по телевидению, объявляли очередную кампанию по борьбе… Отлавливалась парочка стай, и на этом шумиха затухала до следующего несчастья.
Только вот не похоже это было на нападение собачьей стаи. Сергей один раз видел фото бродяжки, загрызенного псами на городской свалке. Его изодранное тело превратилось в бесформенную окровавленную кучу, а руки и лицо были объедены до кости — собаки убивали не для развлечения, а ради пищи. Хорошо, предположим, не стая. Бегает по Владивостоку одинокий бойцовый пес — то ли больной бешенством, то ли просто чокнутый, что иногда случается с этой породой. Но все равно, даже напади он неожиданно, Алиса успела бы оказать хоть слабое сопротивление, а значит, были бы и ссадины.
— Сколько трупов? — быстро спросил Сергей.
Вовка посмурнел еще больше:
— Еще два. Один в августе, другой в октябре. Молодые девчонки.
— И где нашли?
— А вот это самое, факофф, хреновое. Одну в Первомайке, в заброшенном доме. Вторую — на Эгершельде, в лесополосе. Обе уже полуразложившиеся. Дела еще не объединили. Но раз два трупа в нашем районе, то скорее всего на нас и повесят.
Бешеная собака, которая вот уже полгода бегает из района в район и нападает исключительно на молодых девушек? Бред какой-то, трэш. Сергей в это ни на секунду не поверил. Скорее всего, собаку натравили. И еще: как могла Алиса оказаться на Маяке, в нежилой зоне, в стороне, противоположной от ее дома? Вывод напрашивался сам собой: скорее всего, девушку убили в другом месте, а на Маяк привезли ее труп. Возможно, хотели спрятать в развалинах, но почему-то не сделали этого. Сергей поделился с другом своим предположением.
— Отпадает, — произнес Вовка. — Она сама шла. Следы каблуков остались. В пятницу сыро было, тепло, а потом приморозило, так что впадины в земле хорошо видно.
— Что-нибудь еще?
Друг помялся. Чувствовалось, что ему не хотелось это говорить.
— Давай, не тяни, — поторопил Сергей.
— Да там странное что-то. Свириденко даже звонила экспертам, переспрашивала. В общем, крови в девчонках почти нету.
— Не понял…
— Да и мы не совсем поняли. И эксперты тоже. Они там как-то определяют по цвету мышц и сосудов. Такое впечатление, говорят, что кровь из тел слили. Знаешь… — Вовка запнулся, потом решительно закончил: — Когда свиней или там баранов режут, из них кровь спускают. Чтоб не свернулась. Вот похоже, кто-то так же с девчонками сделал. Если с предыдущими это было под вопросом — тела несвежие, долго лежали, и все такое — то… в последнем случае факт налицо. А под телом крови почти нет. Ну и теперь дело уже не прикроешь.
Сергея замутило.
— Это все? — резче, чем собирался, спросил он, подзывая официанта.
— Вроде бы…
Расплатившись, Сергей поднялся:
— Поехали, подвезу тебя домой.
— Угу, угу… — пробубнил Вовка.
Но в машине он вдруг заявил:
— Не надо домой. Я с тобой поеду.
— Куда это? — делано удивился Сергей.
— Ну, ты ж на Маяк собрался, правильно?
Сергей молча завел субарик. Вовка знал друга как облупленного.
С пролива дул промозглый ветер, покрывал знобкими мурашками поверхность моря, шевелил облетевшие кусты вокруг дороги. На чистом холодном небе россыпью крошечных льдинок сияли звезды. Взблескивал красный огонек маяка, бросая на воду волнистую розовую дорожку. Как-то не верилось, что это место — часть большого шумного города. Здесь было пусто, безлюдно, и казалось, этот мыс и это море под высоким небом — бесконечны и можно ехать по неровной дороге долго-долго, но ничего вокруг не изменится. Уютный свет из окон далеких коттеджей лишь подчеркивал ощущение одиночества.
Справа возник темный контур старого двухэтажного дома, уродливой развалиной возвышавшегося над дорогой. Сергей остановил машину, достал из бардачка фонарик, который всегда возил с собою, — в спальных районах с уличным освещением была просто беда: вроде оно и имелось, но зажигалось и гасло по собственному желанию. Осмотревшись, Сергей принялся подниматься по склону, покрытому высохшей травой. Шепотом чертыхаясь и зябко застегивая куртку, Вовка последовал за другом.
Небольшой — примерно три на три шага — пятачок перед входом в дом имел вид проплешины. На глинистой почве не росла трава. Сергей остановился, присел, разглядывая вмятины в замерзшей земле. Последние следы, оставленные каблучками Алиски…
— Здесь, — тихо подтвердил Вовка, — тут она и лежала…
Сергей вдруг резко поднял руку, призывая друга к молчанию. Потом выключил фонарь. Ему показалось, что в одном из окон второго этажа горит слабый, неровный свет, какой бывает от колышущегося пламени свечи. Присмотревшись, он убедился: так и есть. Сергей поднялся, подошел сбоку к черному провалу входа, лишенному двери, прислушался. Вовка замер с другой стороны.
— Пошли, — шепотом скомандовал Сергей и осторожно шагнул за порог.
Первый этаж встретил запахом сырости, звериной норы и абсолютной темнотой. Гнилые половицы ненадежно прогибались под ногами. Пришлось включить фонарь: здесь можно было запросто сломать шею. Но за мгновение до того, как Сергей нажал на кнопку, из ближайшего к нему угла донеслось низкое, хриплое рычание, и какое-то крупное животное стремительно метнулось к выходу. Выругавшись, Сергей направил луч фонарика на дверной проем. Поздно: зверь уже успел раствориться в ночной темноте.
— В кусты побежал, — едва слышно прошептал Вовка. — Здоровый…
На всякий случай осмотрели первый этаж, но больше никого не обнаружили. Отыскав лестницу, Сергей принялся подниматься по кривым ступеням, грозившим в любой момент осыпаться гнилой трухой. Вовка шел позади, отстав на пару шагов.
Через второй этаж тянулся коридор, из которого выходило несколько дверей. Прикинув примерно, в каком из помещений могло находиться окно, в котором горел свет, Сергей снова выключил фонарь и на ощупь двинулся по узкой затхлой кишке. Он честно старался ступать бесшумно, но это плохо удавалось: половицы предательски постанывали под ногами.
В одном из проемов забрезжило слабое мерцание свечи. Подкравшись к входу, Сергей прислушался, потом, включив фонарь, с воплем: «Никому не двигаться! Милиция!» — влетел в комнату.
Здесь стояла неимоверная вонь застарелой мочи, дерьма, пота и псины. Ко всему этому примешивался явственный душок разложения. Существо, сидевшее прислонившись к стене, и не думало двигаться. Тощее, изможденное, одетое в отрепье, потерявшее от грязи свой цвет, при виде Сергея оно мелко задрожало. Засаленные космы седых волос упали на ввалившиеся, подплывшие гноем глаза. Существо выставило перед собою руку, словно защищаясь от удара. В покрытых язвами, заскорузлых от
