в первый раз официально жениться, мне было уже целых двадцать
шесть лет. Избранницей моей стала дочь одного из местных воротил. Не знаю, что она во мне нашла. Ведь я не был писаным красавцем, да и деньжат к свадьбе накопил маловато. А ведь сама она обладала
очень привлекательной внешностью. Видно и впрямь законы люб182
IV. Как братья-близнецы
ви не поддаются никакому разумному толкованию. Но счастье наше
было недолгим. Примерно через год, она случайно попала под машину. овдовев, я на какое-то время словно бы весь замкнулся в себе. Потом понемногу печаль моя стала проходить. А затем я снова взялся
за старое, да ещё и с большим рвением. однажды во время ограбления
банка мне пришлось, для разрешения конфликтной ситуации применить огнестрельное оружие. Хотя я никого не убил, а всего лишь легко
ранил несколько человек, это не принесло мне должного облегчения, потому что, решившись принять участие в налете, я рассчитывал отнюдь не на то, чтобы потешить своё самолюбие острыми ощущениями, просто мне необходимо было хоть как-то занять себя, чтобы отвлечься
от всё ещё тяготивших меня переживаний, да и лишние деньги мне
тоже явно не мешали. И вот тогда я впервые и задумался основательно
о том, что значит быть для кого-то козлом отпущения. Ибо в газетах
заклеймили именно меня, как самого свирепого из налётчиков. А ведь
окажись кто-либо из моих подельников на моём месте, то возможно
он поступил бы ещё хуже.
Но остановиться я уже не мог, поэтому так и продолжал катиться
по наклонной плоскости. Ну и, конечно же, подобные игры закончились для меня весьма плачевно. В начале я и сам получил ранение в одной из стычек, а затем
и вовсе загремел в тюрьму, правда, всего лишь за мошенничество, но всё равно обидно, так как пришлось оттрубить весь срок без какихлибо послаблений со стороны администрации зоны. Для этого постарался сам судья выносивший мне приговор. оказывается, это именно его племянницу я так безжалостно бортанул несколько месяцев назад. А что я мог проделать иного, если она
жуть мне не нравилась. К тому же, я не выношу женщин, которые сами
бросаются мужчинам на шею.
Когда я всё-таки вышел из мест заключения, мои друзья сразу же
решили напомнить о себе, беззастенчиво предложив участие в очередном деле. И я снова не счёл нужным отказаться. очень скоро я настолько поднаторел в разного рода преступных делах, что в конце
концов смог сколотить и свою личную группировку. Это мне давало значительные преимущества, потому как я мог
отныне самостоятельно планировать свои действия. И при этом мне
не надо было ни перед кем отчитываться. А уж одно это, поверьте
стоит многого. А я обычно знаю, что говорю, ведь за прожитые мной
долгие годы в среде нарушителей закона, мне пришлось не однажды
183
хлебнуть лиха. Шайка моя состояла из четырех головорезов, не считая
меня. Это были виртуозы своего дела. Первый из них, специализировался на вскрытии сейфов, второй был лучшим из всех когда-либо
мне встречавшихся прежде стрелков, третий славился редкой силой, четвертой была тертая дамочка смазливой наружности, эта могла
всё! Если бы мне кто-то когда-нибудь сказал, что подобные женщины
существуют, я бы, наверняка, ему не поверил. А вот теперь, я и сам
убедился в этом. Уже с самого начала дела наши пошли хорошо, благодаря моему чуткому руководству и умелой работе моих исполнителей. Когда наша слава стала греметь на всю округу, к нам начали
обращаться за помощью и более крупные группировки. Им явно импонировало то, с каким профессиональным размахом мы проводим
свои мероприятия. Вначале они обращались за советом, ибо подобным монстрам стыдно было привлекать к работе чужих исполнителей. Но постепенно они поняли, что именно мы, а не кто-то другой, являемся гарантом успешного выполнения любого задания. Но однажды
нам всё же не повезло и понятное дело, что виноват в этом был я. Хорошо, что всё обернулось в конечном итоге не такой уж большой
бедой, как могло показаться на первый взгляд. И всё равно, я чувствовал снова себя козлом отпущения. И это ощущение, испытанное мною
уже далеко не впервые, в этот раз так пошатнуло меня, что я впервые
по-настоящему пожалел о том, что выбрал в жизни подобный путь. Ну на кой мне это было надо? Неужели я неправильно осознавал мир
ещё с самого рожденья. А может во всём виноваты мои родители? Ну
зачем они так холили меня. Были бы они хоть капельку со мной построже, то возможно вся жизнь сложилась бы у меня иначе. И стал бы я не отпетым негодяем, а к примеру, порядочным и добрым человеком. Но что толку скулить, когда дело уже сделано. Тут способно помочь лишь одно. Это, постараться по возможности, как можно быстрее круто изменить свою жизнь. И превратиться в конечном итоге
из плохого в хорошего. Но ведь сказать это одно, а вот сделать дело
совсем иное. Но я всё же попытался. Вполне допускаю, что это мне частично удалось. Ведь не зря же меня сам здешний настоятель уже два
раза ставил в пример перед другими послушниками. А в монастырето я всего лишь три месяца. Хотелось бы и мне, впоследствии стать
религиозным деятелем подобного ранга и тогда я безусловно сумел бы
многое. Но мечты, это только грезы и явью стать им вряд ли по силам. Впрочем чего не бывает, ибо Господь, справедлив ко всем. Главное
184
IV. Как братья-близнецы
верить и надеяться. А пока мне надо постараться, научиться не думать
о том, что быть козлом отпущения моя доля. И когда я смогу такое
сделать, это и будет днём моего второго рождения.
СПРАВЕДлИВоСТь
— Генерал ли, я поручил вам самому разобраться с повстанцами, и что же вы сделали? — Генерал Хонг похоже был крепко недоволен.
— Господин Главнокомандующий, я полагал, что он справится!
— Это мой зять-то? Ну вы даете!
— Но он клятвенно обещал, что не подведёт!
— Ну и как, вы довольны?
— Не совсем.
— А почему?
— Слишком мало их осталось!
— Кого, повстанцев что ли ?
— Да не, солдат.
— Зять-то хоть жив?
— А чего ему сделается, он ведь только командовал.
— Хорошо и на том спасибо. А то дочь всю плешь проела, волнуется всё-таки. Да! А что с повстанцами?
— Большая часть ушла в горы. оставшиеся…
— Погибли небось?
