— Попробовать попытаться скрыться.
— Ты, положим, сможешь это проделать, у тебя связи. Ну а я-то
кому нужен.
— Тогда я возьму тебя с собой.
— Да нет, друг, двоим таким ярким фонарям, как мы, нипочём
не скрыться от бдительных очей наших недругов.
— Выходит, что тебе точно крышка, жаль!
— Такова уж видно моя злая доля.
— Хорошо, пусть будет так, — и полковник в мгновение ока, выхватив пистолет, приставил его ко лбу друга. Но тот, казалось, ничуть
не удивился этому.
— Что же, стреляй, но перед этим вспомни, что не только ты один
любишь своих друзей.
— Не понял, — признался полковник, на всякий случай убирая
пистолет подальше от головы друга. объяснись?
— Я заранее отравил выпитый тобой кофе, потому что у меня никогда бы не поднялась на тебя рука. А вот ты, оказывается запросто, в состоянии пристрелить даже лучшего кореша.
— Ну ты и, сволочь, — хотел было крикнуть полковник и тут же
пустить пулю изменнику в лоб, но вслух лишь прошипел, — Живо
звони врачу, Сука, иначе я тебя сейчас прикончу!
Пришлось позвонить.
Следы их удалось отыскать где-то на Карибах, да и то лет через
двадцать после описанных событий, когда один из туристов случайно
опознал на кладбище по фотографиям их братскую могилу. Выходит они даже после смерти не захотели расставаться друг
с другом.
Да, это были истинные друзья. Им бы быть близнецами-братьями, а не просто людьми похожими один на другого.
КУШАй люБИМАЯ, КУШАй
он так любил свою жену, что отдавал ей все шоколадки, приобретенные для него втихаря тещей. Ибо та не хотела, чтобы дочь прознала об этом. Могли бы начаться совсем ненужные пересуды. А разве
он способен пойти на такое. Ведь для него мир в семье, дороже всего
180
IV. Как братья-близнецы
на свете. И когда примерно через три года со дня их свадьбы супруга
вдруг, как бы ни с того, ни с сего начала сильно хворать. Вначале врачи не могли понять в чём тут дело, но потом нашёлся один умудренный, как годами, так и сединами, профессор, который предположил, что во всём виновата скорее всего печень, что впоследствии было
подтверждено соответствующими тестами. Прописанное лекарство
сперва давало положительные результаты, но потом больной опять
стало хуже. И чтобы хоть как-то скрасить супруге её безрадостные
будни, он стал и сам покупать для неё шоколад, потому что она уже
не могла и дня прожить без этого лакомства. А когда всё тот же профессор объявил ему по секрету, что похоже у его дражайшей половины нет ни малейшего шанса на положительный результат в лечении
данной болезни. он с горя купил ей огромный шоколадный торт, который она тут же и съела, причём в один присест. Жаль, что так недолго, ему оставалось радовать её. И когда спустя месяц она всё-таки
умерла, он, казалось, отнюдь не был убит подобным горем, будто бы
заранее предвидел этот печальный исход. Когда впоследствии тёща
предложила ему заменить собой покойную, он даже не удивился такому обороту дела. Ибо всегда считал её женщиной дельной, а себя
видным мужчиной. И когда он привязался к своей новой сожительнице так, что уже не мыслил без её заботы и ласки своей дальнейшей
жизни, он стал и её кормить шоколадом. И настолько преуспел в этом, что вскоре та стала потреблять этого лакомства ничуть не меньше, чем
её дочь. Но и их счастье было увы недолгим. Внезапно теща сильно
захворала. И снова врачи не могли определить, в чём тут дело. И хотя
старый мудрец-профессор к этому времени давно умер, он похоже уже
и сам знал в чём здесь дело. Видно опять во всём виновата печень. Наверное, это у них наследственное думал он, кидая прощальную
горсть земли на могилу безвременно почившей. Первое время после
её кончины, он едва не плакал при мысли о том, что ему больше некого
кормить шоколадом. И тогда он начал есть его сам. Но вскоре напрочь
прекратил подобные эксперименты, потому как, наконец-таки, понял, что в действительности из себя представляет шоколад. И когда за ним пришли из органов охраны порядка, он и не думал
сопротивляться.
И всё же приговор ему вынесли достаточно гуманный, потому
что всем было ясно, что он это делал не со зла.
181
КоЗЁл оТПУщЕНИЯ
Вряд ли кто-либо согласиться добровольно поверить в то, что именно ему на роду написано быть козлом отпущения. А вот мне прошлось
сделать это, потому как я с самого детства постоянно нуждался в сильнейшей нервной встряске. Это пагубное влечение возникло во мне
скорее всего оттого, что родители обходились со мной чересчур мягко. Поэтому избалованный подобной спокойной жизнью, я невольно
стал стремиться к чему-то совершенно противоположному. А так как
я по природе своей всегда был максималистом, то, ясное дело, не мог
ждать пока то, к чему я стремлюсь, само придёт в мои руки. И так как
в то время я имел ум ещё достаточно незрелый, то и поступал соответственно. Перво-наперво я попытался спутаться с теми мальчиками, что пользовались среди своих сверстников самой дурной славой. отчасти мне это удалось почти сразу, потому как я сумел заинтересовать их вещами заимствованными мной втихаря из родительского дома. Но дальнейшее сближение происходило крайне медленно от того, что они, видя мою угодливость, стали требовать от меня
гораздо большего и, когда они всё же поняли, что явно переоценили
мои возможности, дело и вовсе застопорилось. Тогда я решил пойти
на хитрость, якобы предложить им добровольное рабство со своей
стороны. Короче я готов был стать их тяговой лошадкой в самых, что ни на есть тёмных делах.
Вначале всё шло вроде так, как я и предполагал. Но уже вскоре
я сам не заметил, как накрепко вжился в эту роль. И то, что я прежде
считал пустым притворством от которого возможно запросто избавиться в любой момент, вдруг стало насущной явью. И посему уже
к четырнадцати годам из добродушного паиньки превратился в бессердечного мерзавца. одно только смущало меня, это то, что мне в отличие от моих приятелей слишком часто не везло в моих авантюрных
начинаниях.
Это теперь я понимаю, что в этом-то и была моя настоящая планида. А тогда я полагал, что всё это происходит лишь из-за того, что я чего-то так до конца и не додумал. Когда я, наконец-таки, решил
